Саксайуаман, Куско (Перу)

[ormona_oritan]

Саксайуаман — загадочная старинная крепость, расположенная недалеко от столицы инков Куско («Куско» в переводе с языка инков значит «пуп земли» — название, которое содержит намек на центральное положение города в империи). Происхождение названия «Саксайуаман» неизвестно; его переводили и как «Пестрый ястреб», и «Мраморная голова», и «Королевский орел». Технология создания каменной кладки, характерная для инков, представляет, пожалуй, основной интерес для исследователя древней архитектуры. Основной отличительной чертой строений инков является чрезвычайная точность подгонки каменных блоков; иногда между камнями, соединенными несколько веков назад, невозможно просунуть даже лист бумаги. Таинственные руины Саксайуаман — один из ярчайших примеров мастерства их строителей. Существует множество версий, подчас весьма странных, создания таких построек. Согласно одной из них, инки использовали сок растений для растворения каменной породы. Испанцы полагали, что строители обращались за помощью к демонам. Эрих фон Деникен в своей книге «Колесницы богов?» высказал предположение, что в создании сооружений участвовали пришельцы. По-разному относясь ко всем подобным гипотезам, абсолютно точно можно заявить только одно: наши предки обладали гораздо большими знаниями, чем считалось ранее.

Представляется наиболее вероятным, что Саксайуаман был застроен во время правления Инки Пачакути, который вошел в историю как объединитель империи инков. Помимо важного стратегического значения, загадочная крепость играла роль крупного религиозного центра. Глав­ные валы сооружения состоят из трех зигзагообразных стен, выстроенных параллельно друг другу. Внутренние здания и башни выполнены из материала, доставленного за 23 мили. Существует гипотеза, что необычная загадочная форма стен свидетельствует о том, что крепость была одновременно храмом, посвященным богу молнии. Замечено также, что очертания Куско напоминают фигуру кугуара или пумы, а Саксайуаман имеет форму головы животного.

Одно из крупнейших строений таинственной крепости также вы­полнено в виде зигзага, что символизировало образ молнии или змеи. Местная легенда гласит, что воин помещал кулак в «голову змеи», что, как писал Алан Лендсберг, придавало ему «силу, отвагу и магическую энергию для победы над врагами». Сам писатель не верил в подобные мистические предания, пока не приехал в эту крепость и не увидел своими глазами, как стрелка компаса, помещенного в углубление в стене, «начала бешено вращаться, будто попала под влияние невидимой силы». Проявления необъяснимого магнетизма свойственны многим священным местам, местам силы. Возможно, что исследования в этой области дадут ответы на некоторые вопросы и объяснят с научной точки зрения феномен, описанный в легенде.

Куско приобрел мировую известность благодаря системе сек. Секами назвали 41 прямую линию, которые расходились лучами из центра в Храме Солнца и определяли не только направление основных дорог, ведущих из города, но и соединяли между собой священные для инков места (уаки). Многие из таких мистических мест служили одновременно указателями подземных источников, входящих в ирригационную систему Куско, что дает основание пред­положению о тесной связи между бытовой потребностью в воде и верой в ее божественную сущность.
В центре города располагались Уакапата и Кусипата, места проведения основных религиозных церемоний, которые осуществлялись под пристальным контролем правителя.

@темы: древние цивилизации, загадочное

---

Юпитер приблизился к Земле

[ormona_oritan]

В ночь на 22 сентября этого года в Пулковской обсерватории наблюдали уникальное астрономическое явление. Противостояние Юпитера Солнцу - для обычных горожан это означает, что планета подошла к Земле на очень близкое расстояние - почти 559 миллионов километров - и стала самой яркой точкой на небосклоне. Полюбоваться необычным видом неба можно будет ещё несколько недель - возвращаться на свою привычную орбиту Юпитер не спешит. Кстати, 22 сентября в 7 часов 9 минут утра по московскому времени наступило осеннее равноденствие - это значит, что Солнце из северного полушария перешло в южное, и там отметили равноденствие, наоборот, весеннее.

@темы: Юпитер, космос, астрономия

---

"Император Мертвых" Марины Казанцевой

[ormona]

Читаю сейчас интересный роман-дилогию Марины Казанцевой. Первая часть называется "Стамуэн", вторая - "Рушара". Книги объединены героями, первая - более мистична и философична, вторая - остросюжетна и фантастична. Но обе, несомненно, достойны внимания.
Мой отзыв-рецензия на эту книгу
Вот роман, в который я погрузилась, словно в параллельный мир с его удивительными мистическими законами и событиями, кажущимися фрагментарными лишь на первый взгляд и ближе к финалу первой части непостижимым образом сливающимися в общую симфонию. И тогда наконец становится понятна разгадка этого гигантского, уходящего корнями в невообразимо далекое прошлое, ребуса.
И снова мне придется быть необъективной: я обожаю такие сюжеты. Вот ничего не могу с собой поделать. Тема настолько близка мне, что я могла бы простить и серьезные огрехи, присутствуй они в романе. Однако этот текст настолько тщательно и с душою обработан автором, что огрехов как таковых я не нашла, даже приглядываясь. Пара-тройка опечаток или какие-то пунктуационные привычки (как, например, запятая после "но") - не в счет.
Были моменты, когда начинало казаться: что-то автора заносит. Это в сюжете с Али-Бабой и его осликом: уж очень сленг ослика напоминал о "Шреке". Или в эпизоде, где героев едва не умерщвляет людоед Прокруст, живущий в юрском периоде и невесть откуда знающий такие слова, как "джентльмены" или "генацвале". И всего несколькими фразами автор все расставила по местам, и стало понятно, для чего ей понадобилось это утрирование. Таких эпизодов в "Стамуэне" немало, и всюду заметен незаурядный ум и фантазия сочинителя, умеющего так ловко преподнести идею, что вдумчивый читатель и не заметит, как это происходило - поймет, лишь оглянувшись назад.
Да "вдумчивый читатель" - это, пожалуй, основное требование для определения целевой аудитории этой книги. Поскольку мне попадались высказывания от "не очень вдумчивых читателей", привыкших глотать легкоусвояемые тексты по диагонали и выносить суждения о них сообразно своей эрудиции и способности оперировать знаниями. Так, например, мне было очень весело читать в комментариях придирки по поводу линии "Соломон - царица Савская", когда люди упорно размахивали Библией и кричали, что все было совсем не так (и, честно говоря, немного радовало, что сейчас не средневековье, а то гореть бы бедному автору на инквизиторском костре, как закостенелой еретичке). А то, что эти два ветхозаветных персонажа действуют в условиях волшебного сна героев - понять тем возмущенным, вероятно, не судьба. Это лишь единичный пример таких нападок. Но не стоит, как говорится, о грустном. Кесарю - кесарево, а слесарю - слесарево.
читать дальше

@темы: фантастика, мистика, догоны

---

"Режим бога (Последний шаг)" дописан!

[ormona]

Ну вот, наконец-то дописана последняя книга цикла "Оритан. В память о забытом...".
"Режим бога" - это продолжение событий, начавшихся в романах "Душехранитель" и "Тень Уробороса" (см. ниже на страничке). Во втором романе цикла - "Тень Уробороса (Лицедеи)" - монах-фаустянин Кристиан Элинор отправляется в мир странного человека, называющего себя Хаммоном. Отправляется, чтобы отвести беду от мира собственного. По крайней мере, на это он рассчитывал, когда прыгал очертя голову в неизвестность. Но горькая правда нарушила все его героические планы. Теперь он заточен на маленькой планетке Тийро и в течение девятнадцати лет ищет возможность выбраться оттуда Домой. Но все не так просто, как может показаться стороннему наблюдателю!
Эпизод из книги:
"Все это было - было так давно, что никакие изобретенные человечеством любого мира часы не справятся с подсчетом времени. Ему и в самом деле было много миллиардов лет. Он и в самом деле родился меньше мгновения назад и должен угаснуть через мгновенье же, едва заметный взгляду, словно чиркнувшая по небу звезда.
Воспоминания дразнили истерзанную душу самообманом.
Кто жив и не в силах вернуться на родину, в рай своего детства, в мир своей мечты, да поймет его...
Кто жив, разлучен и уже не помнит этого, считая, что исцелился и живет в настоящем - не живет! Даже растения тоскуют по своей далекой родине и с мольбою поворачивают листья и бутоны к солнцу за окном. Даже неразумным тварям дано стремление к милым их сердцу берегам.
Кристиан Элинор, Та-Дюлатар, лесной знахарь и отшельник поневоле, стоял над рекой на скале у самого водопада и смотрел на солнце, погружавшееся в золотые облака заката... Которое уж по счету солнце в его запутанной беспокойной жизни.
Он пытался забыть, а продолжал помнить, потому что ничего не хотел забывать и хотел оставаться самим собой. Он пытался ускользнуть от жизни, живя. Он постиг многое, многое он умел, но рай забвения и смирения был ему недоступен, потому что он не желал такого рая.
Река сельвы текла внизу, окрашенная кровавыми лучами заката. Солнце чужого мира катилось за край чужой земли.
Он хотел бы стать всем вокруг - и рекой, и солнцем, и землей, и воздухом - но только если бы память осталась с ним. И потому он был Незнакомцем, сиянием, укрытым тьмой. Черным в белом, белым в черном. Он был Помнящим.
По лицу Элинора ползли слезы, которых не суждено было увидеть никому ни в одном из миров, куда, возможно, ему не вернуться уже никогда и откуда никогда не выбраться живым"...

@темы: астрал, эгрегоры, противостояние, фантастика, мистика

---

Акватория Антарктиды. Бой американской эскадры с неизвестной техникой

[ormona]

Призываю отнестись к нижеизложенной информации со здравым скепсисом. Инфа взята только лишь для пояснения того, что происходит на видеороликах. То, что в Антарктиде что-то есть, не исключено, но НЛО ли? Или объект вполне земного происхождения?
Просто одна из многих версий. Ролики под катом.
"Давнее предположение, что в глубине ледового континента находится база НЛО или прибежище чуждой нам расы пришельцев на Земле, а возможно, и не только их становится объективной реальностью. Ветераны американской программы изучения Антарктиды утверждают: "Этот суровый, самый холодный и наименее изученный континент является полигоном для НЛО самых невероятных видов. Они враждебны к человеку, как нигде в любом другом месте на Земле". Как и российские, американские экспедиции несли потери в ходе не спровоцированных людьми столкновений с НЛО. Кто-то был сожжен энергетическим лучом, другие сошли с ума, возвращаясь на свои базы после атаки НЛО. Эта чуждая нам цивилизация, которая обосновалась в недрах Антарктиды в 40-х годах прошлого века, уже в то время демонстрировала нам свою продвинутую технологию и устрашающее могущество.
Давнее предположение, что в глубине ледового континента находится база НЛО или прибежище чуждой нам расы пришельцев на Земле, а возможно, и не только их становится объективной реальностью. Ветераны американской программы изучения Антарктиды утверждают: "Этот суровый, самый холодный и наименее изученный континент является полигоном для НЛО самых невероятных видов. Они враждебны к человеку, как нигде в любом другом месте на Земле". Как и российские, американские экспедиции несли потери в ходе не спровоцированных людьми столкновений с НЛО. Кто-то был сожжен энергетическим лучом, другие сошли с ума, возвращаясь на свои базы после атаки НЛО. Эта чуждая нам цивилизация, которая обосновалась в недрах Антарктиды в 40-х годах прошлого века, уже в то время демонстрировала нам свою продвинутую технологию и устрашающее могущество.
После ряда инцидентов, гражданские полярники американской антарктической станции были заменены специалистами Агентства Национальной Безопасности США и ЦРУ. Недавно американские исследователи объявили, что у них есть основания считать, что потеря озона над Антарктидой является следствием деятельности там НЛО. Самая дорогая и оснащенная новейшей техникой станция "Амундсен-Скотт " проводит мониторинг обнаружения НЛО и исследования геомагнитных и техногенных аномалий. Исследователи этой станции обнаружили в центральной части Антарктиды странную башню высотой 28м сложенную из сотен блоков льда. Кто, когда и зачем построил ее? Ответ на один из вопросов ясен: ее построили не люди.
Один из американских сезонных исследователей проработавший в Антарктиде около 10лет сообщил, при условии анонимности, что исследователи станции "Амундсен-Скотт " нашли огромную пещеру, в которой лабиринт туннелей облицованных сталью уходил в неизвестное. Туннели заканчивались круто уходящими вниз шахтами. "Мы обнаружили, что из шахт поднимается горячий газ по запаху напоминающий метановую смесь". Наши мощные прожекторы не позволили нам увидеть что-либо в глубине этих шахт. Термометр, опущенный в одну из шахт на шнуре длиной около 100м, показал температуру, которая на 40 градусов превышала температуру льда. Через несколько дней я обнаружил в отчетных документах станции выводы экспертов по НЛО - Рея Палмера и Раймонда Бернарда: "Многие, если не большинство НЛО, обнаруженных и идентифицированных в ходе постоянного мониторинга всеми средствами слежения, базируются в огромных полостях земли глубоко под ледяным покровом…". Утверждается, что стационарный спутник США над Антарктидой контролируемый штаб-квартирой ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, осуществляет поиск, предварительный анализ и подавление радиочастотной информации имеющей отношение к НЛО.
На основании исторических фактов, рассекреченных спустя 50 лет после окончания Второй Мировой войны, многие тайны Антарктиды стали объективной реальностью. Задолго до окончания войны, в начале 1938 нацистская Германия направила несколько экспедиций к берегам Антарктиды, в частности, к Земле Королевы Мод. Организация исследований и инженерные работы на ледовом континенте контролировались специально созданными отделениями СС. В результате разведки 230000кв.миль были найдены обширные области свободные ото льда, большие пещеры и теплые озера пресной воды. Одну из больших пещер расширили до 15км с выходом на подземное геотермальное озеро. Различные научные команды и тяжелая техника были доставлены из Германии и Аргентины кораблями и подводными лодками. В эти команды входили биологи, горные инженеры, медики, агрономы, физиологи и другие. Таким образом, была создана огромная подземная "База - 211" или "Новый Берлин" (NEUSCHWABENLAND). С помощью специально спроектированных подводных лодок, аналогичных U-530 и U-977 имевших грузовые отсеки, из порта на Балтийском море в "Новый Берлин" переправили части летающих дисков и группу ученых во главе с Виктором Шаубергером - выдающимся конструктором антигравитационных двигателей. В 1943 он вернулся в Германию. В конце войны Шаубергер, как и фон Браун попал в плен американцам.

Начиная свои исследования в области антигравитации в 1936, Шаубергер сумел построить беспилотный вариант летающего диска в начале 1938. Опытные образцы дисков типа "HANEBBU" и "VRIL" постоянно совершенствовались. Много времени было потрачено на разработку совершенно новой навигационной системы, в частности, астрономической системы "Meisterkompase", которая надежно работала в условиях сильных электромагнитных и электрических полей вокруг летающего диска. По своим полетным характеристикам летающие диски того времени не только значительно превосходили характеристики самолетов союзников, но и любую авиационную технику сегодняшнего дня. Уже тогда, немецкие летающие диски по своим возможностям хотя и отдаленно, но были похожи на современные НЛО.
В апреле 1945 последний конвой подводных лодок оставляет немецкие гавани, направляясь в Антарктиду. Лодкой U-530 командует Отто Вехрмут. Командир второй лодки U-977 Хейнз Шаумлффер. Эти лодки могли двигаться под водой без всплытия на протяжении нескольких тысяч миль. В мае подводные лодки всплыли у берегов Антарктиды. В январе 1947 правительство США принимает решение уничтожить антарктическую базу нацистов, которая к этому времени превратилась в огромное подземное сооружение с исследовательскими лабораториями, сборочным цехом и мастерскими, большим жилым комплексом с вполне комфортными условиями жизни. Материалы допросов захваченных в конце войны командиров подводных лодок и другие источники показали, что огромный "город " под землей строили узники, привезенные из концентрационных лагерей Европы. К этому времени в Германии были разработаны технологии, позволявшие производить пищевое масло из угля, получать искусственное молоко, выращивать овощи на синтетической почве в оранжереях и методы долгосрочного хранения муки.
К этим проектам привлекались специалисты многих стран и далеко не всегда на добровольных условиях. Одновременно с этим была установлена связь между антарктическим "Новым Берлином " и немецкими поселениями в Аргентине и Чили. Они купили большие земельные участки и сельскохозяйственную технику. В конечном счете, продукция из поселений переправлялась в Антарктиду. Реализация этих проектов была связана, прежде всего, с огромными финансовыми затратами, которые не обременяли руководителей СС и нацистской партии "Нового Берлина". Они использовали Немецкое казначейство, захваченные сокровища в Европе, американскую валюту, изготовленную на настоящей бумаге и настоящими клише. Позднее, свои люди в ЦРУ и АНБ США помогали перекачивать из "черного бюджета" триллионы долларов в антарктическую империю СС.
В январе 1947 США предприняли попытку уничтожить "Новый Берлин". Для этой цели к берегам Антарктиды была послана эскадра в составе 13 кораблей, в том числе: 1 авианосец, 6 транспортов с 4000 солдат и кораблями охранения. Командовал эскадрой адмирал Ричард Е. Бэрд - опытный и авторитетный знаток полярных областей. Кроме большого количества боеприпасов и топлива эскадра имела на борту одного из кораблей секретный подарок для "Нового Берлина" - атомный заряд, который предписывалось применить по усмотрению адмирала. Продолжительность военной операции эскадры Бэрда планировалась Вашингтоном в пределах 6-8 месяцев, но неожиданно все закончилось намного раньше. Через три недели, изрядно потрепанная в единственном сражении эскадра, покинула берега Антарктиды.
В своем дневнике адмирал Бэрд сделал следующее предисловие: "Я должен писать этот дневник в тайне. Это касается моего полета 19 февраля 1947 года с целью разведки и уточнения дислокации кораблей. Я не вправе раскрывать для прочтения всю информацию, возможно и это никогда не увидит свет, но когда-нибудь эти строки смогут читать все".
06.00ч. - "Все готово, гидросамолет заправлен, однако возникла необходимость проверить двигатель правого борта".
06.20ч - "Взлетаем. Радист проверяет связь с эскадрой, все нормально".
09.10ч. - "Делаем круг над странным районом, где снег и лед имеют оттенки желтоватого, красного или фиолетового цветов. Странно. Сообщаем об этом в штаб эскадры. Магнитный и гироскопический компасы потеряли ориентацию, их указатели вибрируют и вращаются. Контролируем полет по положению Солнца. Радиоконтакт с эскадрой потерян".
09.15ч. - "Подлетаем к горному массиву. Наша высота 2950 футов, неожиданно появилась сильная болтанка".
11.30ч. - "Самолет ведет себя странно, он летит, не подчиняясь управлению. Мой Бог!!! Над нами появился странный самолет в виде металлического сверкающего диска. И еще один. Они рядом, видны маркировки на их поверхностях. Это - Свастика!!! Что происходит? Мы в какой-то воздушной ловушке".
11.35ч. - "В наушниках, сквозь потрескивания слышим обращенные к нам слова на английском языке с явным немецким акцентом: "Адмирал, сообщение для вас, переходите на прием. Мы будем сажать вас точно через семь минут. Расслабьтесь, адмирал вы находитесь в хороших руках".
В этот момент двигатели встали, но самолет как бы завис в воздухе, медленно поворачиваясь против часовой стрелки, сохраняя при этом устойчивое горизонтальное положение.
11.40ч. - "Новое сообщение: "Мы начинаем процесс приземления, спокойно, адмирал! Все пройдет быстро и безопасно".
Легкий толчок и гидролыжи самолета стоят на каменистом щебне.
11.45ч. - "Я успеваю передать без подробностей пару слов по радио. Несколько человек приближаются к нашему самолету. Это высокие, стройные блондины, странным образом похожие друг на друга. На фоне горного хребта я вижу переливающийся светом "город " или нечто другое фантастических размеров. Я не вижу у них оружия. Один из них приказывает мне открыть люк. Я подчиняюсь".
Адмирала и его радиста провели по щебню до странной платформы без колес и каких-либо рычагов управления. Она плавно двинулась в сторону сверкающего "города ". Через несколько минут платформа остановилась перед огромным зданием или необычным сооружением из кристаллических блоков. Таких сооружений было несколько десятков, поэтому адмирал назвал это городом. Ему показалось странным, что кристаллические блоки светились, хотя был полдень, не изнутри, а снаружи, они переливались всеми цветами радуги. Адмирала и радиста подвели к одному из блоков, в котором бесшумно открылась дверь. Их вежливо пригласили войти в кабину напоминающую лифт. Какое-то время они опускались вниз. Выйдя из кабины в достаточно просторное помещение, адмирал и его радист отметили, что сами стены и потолок светятся мягким приятным светом. Обстановка явно не соответствовала времени - изящные, тонкие формы о назначении которых можно было только догадываться.

Двое из сопровождающих удаляются, сообщив адмиралу, что они скоро вернутся за ним. Двое других вежливо предложили выпить теплый напиток. По этому поводу адмирал позднее напишет: "Восхитительный вкус, я никогда подобное не смаковал". Вернувшиеся двое предлагают адмиралу пройти с ними, а радиста оставить в этом помещении. Они входят в лифт и через минуту оказываются перед большой дверью. Дверь открылась, и за спиной адмирала сказали: "Не бойтесь, адмирал, вы будите говорить с руководителем ".
"Я вошел в большую комнату очень странного убранства, но удивительно красиво обставленную. Мои мысли были прерваны мягким голосом - "Добро пожаловать, адмирал в нашу область подземного мира. Если бы я сказал по- другому - внутреннего мира, то это было бы более точное определение, но оно, вероятно, более непонятное для вас". Повернувшись на голос, адмирал увидел за большим столом человека с тонкими чертами лица, с головой похожей на античную скульптуру. Жестом он предложил адмиралу сесть. "Мы позволили вам находиться здесь, потому что вы благородный человек и весьма известный в вашем Поверхностном Мире". Адмирал почувствовал, что от волнения ему не хватает воздуха. "Ваше волнение скоро пройдет. Я понимаю вас, адмирал. Вы находитесь в области Arianni внутреннего мира Земли. Мы не будем долго задерживать вашу миссию, и вы благополучно возвратитесь назад. Но теперь, адмирал, я скажу, почему вы здесь. Ваша раса взорвала первые атомные бомбы над городами Японии. Мы контролировали ваши действия во время войны и после нее. Вы, я думаю, знаете о тех светящихся объектах, которые нагоняли страх на ваших летчиков в небе над Европой, или чаще над Германией. Эти летающие машины назывались "Flugelrads ", с их помощью мы следили за всем, что происходит в вашем Поверхностном Мире, но заметьте - мы, как правило, не вмешивались ни в какие ваши дела.
Вы должны понять, дорогой адмирал, что наша наука и культура опережает вашу или любую другую расу на тысячи лет. Учитывая ваши правительственные полномочия, о которых нет смысла упоминать, мы предоставляем вам возможность донести до ученых вашего мира свидетельство, что наш Мир и наша раса - объективная реальность. Но это не главное. Моя задача, а теперь и ваша, адмирал, состоит в том , что вы должны убедить ваше правительство прекратить всю деятельность с атомной энергией. Ваша раса получила в руки эту энергию слишком рано. Вы поставили на грань уничтожения все живое на планете. Ваша раса деградирует, у нее нет будущего. Поэтому непозволительно оставлять в ваших руках ядерные заряды и опасные установки, связанные с этой энергией. Я прошу вас запомнить, что прошедшая война была только прелюдией того, что ожидает вашу расу или, как говорят у вас, человечество. Прощайте, мой сын - сказал хозяин с мягкой улыбкой на лице".
Адмирал и его радист вернулись к самолету. Закрыв люк, они решили перед запуском двигателей осмотреться и привести свои нервы в относительный порядок. Однако самолет дрогнул и стал подниматься вертикально вверх. Озираясь по сторонам, они увидели те же диски, которые расположились сверху и сбоку их самолета. На высоте 2700 футов в наушниках прозвучало: "Мы оставляем вас, запускайте двигатели, контроль над самолетом будет в ваших руках. До свидания!!! ". Диски исчезли в светло-голубом небе.
Часы показывали 2 ч. 15 мин. Стараясь унять дрожь в голосе, они сообщили, что возвращаются. Подлетая к месту дислокации эскадры, адмирал увидел, что его корабли нарушили боевой порядок и в строю не хватает двух судов. После приземления на палубу авианосца адмиралу доложили, что в его отсутствие появление над эскадрой нескольких странных самолетов в виде больших дисков, привело к панике экипажей. Два корабля открыли огонь из зенитных орудий.Ответ последовал незамедлительно - на этих кораблях взлетел на воздух весь боезапас. 11 марта 1947 эскадра вернулась в Америку. Адмирал Бэрд доложил в Пентагоне о результатах его похода в Антарктиду. Документация, в которой отражены все этапы похода и личный рапорт адмирала, в котором изложены требования "Нового Берлина", легли на стол президенту США. Как говорили в Пентагоне, президент был, мягко говоря, очень не доволен провалившейся операцией. После долгих допросов адмирала отправили на покой, похожий на домашний арест, посоветовав ему в интересах национальной безопасности молчать, а лучше забыть о его последнем походе к берегам Антарктиды".
Информация отсюда: www.about-ufo.com/page20.html

Полезная ссылка (о нацистах в Антарктиде)

@темы: Антарктида, НЛО, эскадры, сражение, тайна

---

Самый "экстремистский" сайт, или Что делать, если lex все-таки dura, причем полная?

[ormona]

Недавно многие пользователи ресурса СамИздат при библиотеке Максима Мошкова столкнулись с большой проблемой: у них перестал грузиться сайт, читаемый многими и многими, а также многими авторами облюбованный в качестве площадки для публикации и обсуждения своих произведений zhurnal.lib.ru/ . Сам lib.ru/ грузится, а СИ - нет.
Вот один из примеров жалоб на действия провайдеров, перекрывших доступ к СИ:
www.duralex.org/2010/05/15/sobstvenno-vse-k-eto...
"Написала тут провайдеру, мол, СамИздат не грузится.
Пришел ответ:
'Этот сайт заблокирован, как содержащий экстремистские материалы.
По указу МинКомСвязи".
А все потому, что по решению какого-то там вологодского, кажется, суда на основании статейки одного из ныне удаленных пользователей экстремистским был признан ВЕСЬ Самиздат (ага, с ельфями, гнумами и прочими ётунами косматыми). И появился в списке Минюста России. Пользователей отрубают не сразу - тяжела ты, поступь "дуры-лекса"! Но отрубают.
Тут можно до посинения разбираться с вопросом "кто виноват" - толку ноль. У меня тоже есть свой взгляд на эту проблему, но не будем вдаваться в подробности. Сейчас важнее - "Что делать?" Открыть где-то страничку для сбора подписей и направить в Минюст коллективное обращение? Или, все-таки, М.Мошкову сподручнее было бы подать встречный иск за моральный ущерб и с нашей помощью отстоять право СИ на существование?
Одним словом, если вы пользователь СамИздата и вас не пускают на сайт, а провайдер отвечает, что действует по указивке свыше, нужно составить письмо примерно такого содержания: zhurnal.lib.ru/p/peterboro/justiceministry.shtm... и, заполнив вот эту www.minjust.ru/ru/request/send_request/ форму, направить тем, кто вершит судьбы.

@темы: Минюст России, Самиздат, Мошков, провайдеры, блокировка, маразм, экстремизм в кавычках

---

Иллюстрации к "Мастеру и Маргарите"

[ormona]

Вот здесь выложила подборку иллюстраций к роману М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита", а тут можно скачать архив со статьей о булгаковских персонажах.
При жизни Булгакова роман "Мастер и Маргарита" не был завершен и не публиковался. Впервые был издан в Москве, в 1966 году. Время начала работы над "Мастером и Маргаритой" Булгаков в разных рукописях датировал то 1928, то 1929 г. К 1928 г. относится возникновение замысла романа, а работа над текстом началась в 1929 г. Согласно сохранившейся расписке, Булгаков 8 мая 1929 г. сдал в издательство "Недра" рукопись "Фурибунда" под псевдонимом "К. Тугай" (псевдоним восходил к фамилии князей в рассказе "Ханский огонь"). Это - наиболее ранняя из точно известных дат работы над М. и М.
Однако роман был начат несколькими месяцами ранее. Сохранилось донесение неизвестного осведомителя ОГПУ от 28 февраля 1929 г., где речь идет о будущем "Мастере и Маргарите": "Видел я Некрасову, она мне сказала, что М. Булгаков написал роман, который читал в некотором обществе, там ему говорили, что в таком виде не пропустят, так как он крайне резок с выпадами, тогда он его переделал и думает опубликовать, а в первоначальной редакции пустить в качестве рукописи в общество и это одновременно вместе с опубликованием в урезанном цензурой виде".
Зимой 1929 г. были написаны только отдельные главы романа, отличавшиеся еще большей политической остротой, чем сохранившиеся фрагменты ранней редакции. Отданная в "Недра" "Мания фурибунда" представляла собой уже смягченный вариант первоначального текста. Правдоподобно и намерение Булгакова пустить рукопись романа в самиздат. Из письма неизвестной читательницы, которое автор "Мастера и Маргариты". получил 9 марта 1936 г., известно, что в рукописных и машинописных списках циркулировали среди заинтересованной публики "Кабала святош", "Собачье сердце" и "Роковые яйца" с ненапечатанным в сборнике "Недр" вариантом финала. Не исключено, что именно сигнал агента карательных органов в конечном счете сорвал публикацию "Мании фурибунды".
В первой редакции роман имел варианты названий: "Черный маг", "Копыто инженера", "Жонглер с копытом", "Сын В(елиара?)", "Гастроль (Воланда?)". Первая редакция "Мастера и Маргариты" была уничтожена автором 18 марта 1930 г. после получения известия о запрете пьесы "Кабала святош". Об этом Булгаков сообщил в письме правительству 28 марта 1930 г.: "И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе..."
Работа над "Мастером и Маргаритой" возобновилась в 1931 г. К роману были сделаны черновые наброски, причем уже здесь фигурировали Маргарита и ее безымянный спутник - будущий Мастер. В конце 1932 или начале 1933 г. писатель начал вновь, как и в 1929-1930 гг., создавать фабульно завершенный текст. 2 августа 1933 г. он сообщал своему другу писателю Викентию Вересаеву (Смидовичу) (1867-1945): "В меня... вселился бес. Уже в Ленинграде и теперь здесь, задыхаясь в моих комнатенках, я стал марать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Не знаю. Я тешу себя сам! Пусть упадет в Лету! Впрочем, я, наверное, скоро брошу это".
Однако Булгаков уже больше не бросал "Мастера и Маргариту" и с перерывами, вызванными необходимостью писать заказанные пьесы, инсценировки и сценарии, продолжал работу над романом практически до конца жизни. Вторая редакция "Мастера и Маргариты", создававшаяся вплоть до 1936 г., имела подзаголовок "Фантастический роман" и варианты названий: "Великий канцлер", "Сатана", "Вот и я", "Шляпа с пером", "Черный богослов", "Он появился", "Подкова иностранца", "Он явился", "Пришествие", "Черный маг" и "Копыто консультанта".
Третья редакция "Мастера и Маргариты", начатая во второй половине 1936 г. или в 1937 г., первоначально называлась "Князь тьмы", но уже во второй половине 1937 г. появилось хорошо известное теперь заглавие "Мастер и Маргарита". В мае - июне 1938 г. фабульно завершенный текст "Мастера и Маргариты" впервые был перепечатан. Авторская правка машинописи началась 19 сентября 1938 г. и продолжалась с перерывами почти до самой смерти писателя. Булгаков прекратил ее 13 февраля 1940 г., менее чем за четыре недели до кончины, на фразе Маргариты: "Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?"
Фабульно "Мастер и Маргарита" - вещь завершенная. Остались лишь некоторые мелкие несоответствия, вроде того, что в главе 13 утверждается, что Мастер гладко выбрит, а в главе 24 он предстает перед нами с бородой, причем достаточно длинной, раз ее не бреют, а только подстригают. Кроме того, из-за неоконченности правки, часть из которой сохранялась только в памяти третьей жены писателя Е. С. Булгаковой, а также вследствие утраты одной из тетрадей, куда она заносила последние булгаковские исправления и дополнения, остается принципиальная неопределенность текста, от которой каждый из публикаторов вынужден избавляться по-своему. Например, биография Алоизия Могарыча была зачеркнута Булгаковым, а новый ее вариант только вчерне намечен. Поэтому в одних изданиях М. и М. она опускается, а в других, с целью большей фабульной завершенности, восстанавливается зачеркнутый текст.
23 октября 1937 г. Е. С. Булгакова отметила в дневнике: "У Михаила Афанасьевича из-за всех этих дел по чужим и своим либретто начинает зреть мысль - уйти из Большого театра, выправить роман ("Мастер и Маргарита"), представить его наверх". Тем самым "Мастер и Маргарита" признавался главным делом жизни, призванным определить судьбу писателя, хотя в перспективе публикации романа Булгаков далеко не был уверен. Перед завершением перепечатки текста "Мастера и Маргариты" он писал Е. С. Булгаковой в Лебедянь 15 июня 1938 г.: "Передо мною 327 машинописных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится. Останется самое важное - корректура авторская, большая, сложная, внимательная, возможно с перепиской некоторых страниц.
"Что будет?" - ты спрашиваешь. Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или в шкаф, где лежат убитые мои пьесы, и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего.
Свой суд над этой вещью я уже совершил, и, если мне удастся еще немного приподнять конец, я буду считать, что вещь заслуживает корректуры и того, чтобы быть уложенной в тьму ящика.
Теперь меня интересует твой суд, а буду ли я знать суд читателей, никому неизвестно.
Моя уважаемая переписчица (сестра Е. С. Булгаковой О. С. Бокшанская (1891-1948) очень помогла мне в том, чтобы мое суждение о вещи было самым строгим. На протяжении 327 страниц она улыбнулась один раз на странице 245-й ("Славное море...") (имеется в виду эпизод со служащими Зрелищной комиссии, беспрерывно поющими хором под управлением Коровьева-Фагота "Славное море священный Байкал…" ). Почему это именно её насмешило, не знаю. Не уверен в том, что ей удастся разыскать какую-то главную линию в романе, но зато уверен в том, что полное неодобрение этой вещи с её стороны обеспечено. Что и получило выражение в загадочной фразе: "Этот роман - твоё частное дело" (?!). Вероятно, этим она хотела сказать, что она не виновата… Я стал плохо себя чувствовать и, если будет так, как, например, сегодня и вчера, то вряд ли состоится мой выезд (в Лебедянь). Я не хотел тебе об этом писать, но нельзя не писать. Эх, Кука, тебе издалека не видно, что с твоим мужем сделал после страшной литературной жизни последний закатный роман"...

запись создана: 10.03.2010 в 22:40

@темы: Воланд, Булгаков, Маргарита, роман

---

8 Марта. День в истории...

[ormona]

Возник этот праздник как день борьбы за права женщин. 8 марта 1857 года в Нью-Йорке собрались на манифестацию работницы швейных и обувных фабрик. Они требовали 10-часовой рабочий день, светлые и сухие рабочие помещения, равную с мужчинами заработную плату. Работали в то время женщины по 16 часов в сутки, получая за свой труд гроши. Мужчинам после решительных выступлений удалось добиться введения 10 часового рабочего дня. На многих предприятиях в США возникли профсоюзные организации. И вот после 8 марта 1857 года образовался еще один - впервые его членами стали женщины. В этот день во многих городах Нью-Йорка сотни женщин вышли на демонстрацию, требуя представления им избирательного права.
В 1910 году на Международной конференции женщин социалисток в Копенгагене Клара Цеткин выступила с предложением о праздновании Международного женского дня 8 марта, которое прозвучало, как призыв ко всем женщинам мира включиться в борьбу за равноправие. Откликаясь на этот призыв, женщины многих стран включаются в борьбу против нищеты, за право на труд, уважение своего достоинства, за мир. В 1911 году этот праздник впервые отмечался 19 марта в Австрии, Дании, Германии и Швейцарии. Тогда более миллиона мужчин и женщин приняли участие в манифестациях. Кроме права избирать и занимать руководящие посты, женщины добивались равных производственных прав с мужчинами.
А потом его отметили 12 мая 1912 года. В России впервые Международный женский день отмечался в 1913 году в Петербурге. В прошении на имя градоначальника было заявлено об организации "...научного утра по женскому вопросу". Власти дали разрешение и 2 марта 1913 года в здании Калашниковской хлебной биржи на Полтавской улице собралось полторы тысяч человек. Повестка дня научных чтений включала вопросы: право голоса для женщин; государственное обеспечение материнства; о дороговизне жизни. В следующем году во многих государствах Европы 8 марта или приблизительно в этот день женщины организовали марши в знак протеста против войны.
В 1917 году женщины России вышли на улицы в последнее воскресенье февраля с лозунгами "Хлеба и мира". Через 4 дня император Николай II отрекся от престола, временное правительство гарантировало женщинам избирательное право. Этот исторический день выпал на 23 февраля по юлианскому календарю, который в то время использовался в России, и на 8 марта по григорианскому календарю.
Международный женский день 8 марта с первых лет Советской власти стал государственным праздником. С 1965 года этот день стал не рабочим. Существовал и его праздничный ритуал. В этот день на торжественных мероприятиях государство отчитывалось перед обществом о реализации государственной политики в отношении женщин. Постепенно Международный женский день в стране терял свою политическую окраску.
После распада Советского Союза день 8 марта остался в перечне государственных праздников Российской Федерации. Отмечается Международный женский день и в странах СНГ: в Азербайджане, Грузии, Казахстане, Киргизии, Молдавии, Таджикистане, Туркмении, Украине, Белоруссии как Международный женский день; в Узбекистане как День матери; в Армении его отмечают 7 апреля как День материнства и красоты.

@темы: праздник, Клара Цеткин, 8 Марта, женщины

---

Издатель - враг писателя

[ormona]

Владимир Контровский "Издатель - враг писателя" (статья)

_{Враг поджидает писателя у порога, имя ему - издатель.
И если редакторы, нанятые им работники, случаются
и милы, и полезны, то хороших издателей не бывает.
Николай Климонтович}

Говорят, что слова, вынесенные в заголовок этой статьи, принадлежат Михаилу Афанасьевичу Булгакову. Возможно. И более чем возможно, что такое говорил не только он один - просто потому, что данный тезис неоднократно доказан и сомнению не подлежит. Стоит, пожалуй, сделать только одно уточняющее дополнение: "Издатель - классовый враг писателя" (да, да, именно так, сколько бы не морщились противники классовой теории).
Основной (и единственной) целью издателя является получение прибыли, причём (как и во всех прочих сферах бизнеса) любой ценой - это альфа и омега. Если издатель услышит от писателя (от начинающего или маститого, без разницы), что последний хочет не просто заработать деньги или славу, но и намерен провести посевную разумного, доброго, вечного или заняться огнеопасными опытами с глаголом в непосредственной близости от людских сердец, издатель посмотрит на такого писателя как на недолеченного пациента больницы имени Кащенко, сбежавшего оттуда по недосмотру санитаров.
К слову сказать, слово "писатель" ныне девальвировано и практически вышло из употребления. Писателей сегодня стало едва ли не больше, чем читателей, и потому вошло в обиход безликое словцо "автор". Автор чего, позвольте спросить? Как тут не вспомнить Задорнова:
- Девушка...
- Я не девушка, я модель!
- Простите, вы модель чего?
А как сказал Василий Аксёнов: "Я совсем уже отказался от концепции писателя как властителя дум. Этого больше не существует". И это действительно так - печально, но факт. "Фигура писателя в последнее время как-то ссутулилась и начисто лишилась романтического ореола". (с) Художественной литературе всё больше и больше отводится роль шута, призванного развлекать, отвлекать и отключать мозги. Как известно, шутам иногда дозволялись относительно смелые выходки, дозволяются они (порой) и сегодняшним литераторам. А как не дозволять? Ведь свобода слова! Да вот только слово это практически никем не будет услышано. Сеятелям разумного, доброго, вечного не будут затыкать рот, отнюдь. Им, случается, позволяют говорить, но... в общем многоголосом хоре, в котором не разобрать отдельных голосов - слышен лишь общий монотонный гул, забивающий редкие членораздельные высказывания. Говори, пожалуйста, но в пределах микроскопического тиража, который бесследно растворяется в книжном море с лёгкостью неимоверной. Есть традиционное возражение: пиши лучше. Будут твои книги раскупаться - будут у тебя и тиражи, и допечатки, и памятник в бронзе в полный рост с лавровым венком на голове. Ложь это всё - от первого слова до последнего.

Читать дальше...

@темы: издевательство, выгода, издательское дело

---

Душехранитель (роман)

[ormona]

Всем, кто ищет Потерянный Рай, посвящается...

Часть 1. "Ритуал"

  

<sub>Вечный покой сердце вряд ли обрадует,
Вечный покой - для седых пирамид,
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг, ослепительный миг...
Л.Дербенев,
песня из к/ф "Земля Санникова"

Тридцать спиц сходятся в одной ступице.
Лао Цзы "Дао дэ цзин"</sub>

ЗА СОРОК ДНЕЙ...

   Внезапно помещение заполнилось тревожным гулом.
   Растворились тяжелые, окованные золотом двери, пропуская троих мужчин и женщину.
   Гул нарастал.
   Молодая жрица в темно-синей одежде шла чуть впереди своих спутников. На златовласой голове ее переливалась драгоценностями корона в виде крыльев сокола.

   Мужчины из сопровождения жрицы относились к разным сословиям. В первом угадывался вельможа -- и по одежде, и по уверенной походке. Второй, бедра которого прикрывал простой передник из белого гофрированного полотна, был рожден в семье простолюдинов, и лишь благодаря своим способностям добился положения жреца в храме Бену. Понять происхождение третьего человека -- окутанного темными одеждами, в капюшоне, опущенном на лицо -- было невозможно.
   При появлении этой четверки стража почтительно склонила головы.
   Со стен на вошедших взирал каменный бык.
   Она видела себя со стороны и стала той самой жрицей, едва красавица в синем убранстве миновала барельеф быка... Она знала, что так не бывает, и все же так было.
   Уста невидимых священнослужителей возносили молитвы богам Нетеру. Колонны храма уходили ввысь.
   В центре зала находился большой водоем. Черным было небо, гневливым.
   Все пятьсот сорок дверей захлопнулись, отрезая пути назад. Отныне выхода не стало, всё замкнулось в храме.
   Жрица вскинула руки, и вслед за нею это сделали все служители святилища Бену, видимые или прячущиеся в темноте за колоннами.
   -- Воспоем рождение Пятого Солнца! -- крикнула она звучным голосом, и эхо вознеслось в темноту.
   Колонны вздрогнули. С невидимого дна послышались раскаты дальнего грома. Вода в бассейне засветилась.
   -- О, брат мой! О, великие боги! Дайте мне сил! -- продолжала кричать женщина, пока смыкались вереницы людей, хватающих друг друга за руки.
   И вновь она видела себя со стороны. Двухмерность восприятия нисколько не удивляла ее теперь. Она знала, что надо делать, и знание наполняло силами.
   "Вельможа", "черный незнакомец" и "жрец-в-белом" встали вокруг нее.
   Грохот приближался. Хор молящихся умолк. Гигантские колонны покрылись трещинами, осколки камней и облицовка полетели в бассейн. Все, кроме жрицы и ее спутников, пали в ужасе ничком на плиты пола.
   Женщина прыгнула в воду, стараясь не смотреть в слепящую светом глубину. Легкая одежда подобно темно-синим крыльям распласталась на поверхности.
   Вода засияла еще жарче, вспенилась, выпуская на волю нечто неведомое. И, распахнув крылья, из пучины стрелой вылетела огромная птица.
   И тут все опрокинулось, ярко запылало освобожденное солнце. Черное небо осталось внизу. А птица запела.
   Тогда жрица поняла, что еще слишком рано, что никто из них не готов к тому, чему суждено сбыться.
   -- Не надо! -- закричала несчастная, судорожно хватаясь за бортик бассейна в попытке выбраться из воды и понимая, что все кончено.
   Она видела себя со стороны. Она существовала одновременно в двух местах, но единое отчаянье владело ею в обеих ипостасях.
   Локоны солнца обратились безжалостными протуберанцами, и волна огня захлестнула птицу. Черный прах посыпался вниз, в черную воду.
   Женщина знала, что собрать нужно все до последней частички. И тогда, только тогда...
   -- Ох, нет! -- вырвалось у нее, когда пространство вскрылось огненными порталами и выпустило саламандр, готовых растащить пепел сожженной птицы.
   ...Собрать все до последней частички, и тогда...
   -- Назад! -- крикнула жрица, пытаясь задержать хотя бы одну ящерицу.
   На помощь ей ринулся "черный незнакомец". Она посмотрела в темное пятно на месте его лица, полускрытого капюшоном, напрасно желая отыскать взгляд:
   -- Помоги мне, Ал-Анпа! -- шепнули ее губы. -- Время -- назад!..
   Он покачал головой. В руках его извивалась огненная саламандра, кусаясь и обжигая незащищенную плоть.
   А с небес падал черный снег...

* * *

   -- О, боже! -- подскочила полуослепленная Рената. -- Не прикасайтесь ко мне!
   Перед ее глазами все плыло и мерцало. Ладонь упиралась в мокрую от слез диванную подушку, волосы хранили запах вельветовой наволочки: в чужом доме запахи всегда воспринимаются острее. Распухшие веки казались Ренате тяжелыми, будто на них положили мертвецкие пятаки.
   Кто-то приблизился к ней. Смутный, черный силуэт. Девушка вжалась в спинку дивана.
   -- Кто вы?! -- взвизгнула она, и тут наконец пелена упала с ее глаз.
   -- Т-ш-ш-ш!
   Она узнала отцовского телохранителя.
   -- Не надо кричать... -- он склонился над нею. -- Это я.
   -- Саша?.. -- девушка немного успокоилась и начала озираться. -- Я что -- спала?!
   Реальность вернулась, а вместе с нею -- страх с иным привкусом, нежели испытывала Рената (или не Рената?) во сне. Тревога, еще не до конца осознанная, скрутилась холодным тяжелым клубком где-то у сердца. Что было? Что случилось до сна?..
   У закрытого окна, одним коленом опершись на тумбочку, стояла Даша и смотрела вниз. Короткие, цвета красного дерева, волосы, джинсы в обтяжку, спортивная ветровка -- недаром широкоплечую и узкобедрую Дарью частенько принимали за парня.
   Артур методично рассовывал по карманам запасные обоймы.
   -- Это они, -- увидев кого-то внизу, возле дома, бросила через плечо Дарья. -- Вам пора идти, Саня.
   По их договоренности, Артур в случае чего должен был прикрывать Дарью, Дарья -- непосредственно свою подопечную. Если что... Никогда еще эти условия не были актуальны для них, официально оберегавших носимые хозяйкой драгоценности. Так решил осторожный Сокольников, нанимая секьюрити для единственной дочери. Сегодняшний день расставил точки над i. Сегодня Даша и Артур сделались телохранителями Ренаты в полном смысле этого слова.
   -- Кто -- они?! -- Рената коснулась лба и ощутила, что налипшие на лицо волосы промокли от ледяного пота.
   Снова материализовавшись в комнате с ее джинсовой курткой в руках, Саша начал одевать обессилевшую от страха и непонимания подопечную. Проще было бы второпях нарядить набитую ватой куклу: Рената даже не догадалась помочь ему. Взгляд ее мимоходом скользнул по застекленным книжным стеллажам. Книг было очень много. На средней полке стояла фотография пожилой женщины. "Может быть, Сашина мама? Или старшая сестра?.. Да о чем я думаю, господи?! Это как паралич! "
   Артур и Дарья выскочили в коридор и заняли места по обе стороны от входной двери.
   -- Вставайте, Рената!
   -- Быстрей же, вы! -- полушепотом выкрикнула Дарья, напрягая связки, чтобы ее услышали на другом конце длинного коридора.
   Осознав тщетность уговоров, отцовский телохранитель подхватил Ренату под мышки, поставил на ноги и, поддерживая, повлек к дверям. Период паники сменился у нее тупым безразличием ко всему, что происходило вокруг. Если утопающий перестает бороться за свою жизнь, он тянет ко дну и своего спасителя... И это с нею уже когда-то... когда-то...
   -- Да скорее! -- рявкнул на Ренату Артур и, чуть помягче, прибавил для Саши: -- Уходите, мы задержим, сколько сможем...
   -- Мы наверху, -- предупредил телохранителей Саша, засунул пистолет за ремень брюк, под пиджак, и крепко стиснул руку подопечной.
   Рената смотрела в пол, моля всех богов только об одном: поскорее проснуться. Паркет, как отметилось в заторможенном сознании, был старый, потемневший, где-то потертый, где-то поцарапанный, некоторые дощечки запали. Нет, во сне не бывает стольких подробностей...
   Уже в дверях, ведомая Сашей, Рената вдруг испытала что-то, сравнимое с ударом электротока. Она вскинула глаза на своего телохранителя, Артура. И снова этот непонятный взгляд -- поверх ее головы. Будто Артур высматривал нечто, зависшее над ее макушкой... Жуткий взгляд, скользящий, но пристальный... И такой знакомый...
   ...Но Саша выдернул ее вслед за собой из квартиры.
   Все звуки в подъезде отчетливо разносились эхом. Вот полукруглое оконце на площадке. На улице быстро темнеет... Эта мерзкая грязно-желтая плитка на полу -- школьная казенщина. Такое разве приснится? Очередность, логичность... Нет, это явь!
   Внизу послышались торопливые шаги нескольких человек.
   Саша схватил Ренату на руки и бесшумно преодолел с нею несколько пролетов вверх. Дальше -- чердак и слуховые окна, ведущие на крышу...
   И тут в подъезде послышалась стрельба.
   -- Стойте здесь, -- Саша указал место в нише под металлической лесенкой, ведущей на чердак. Рената прижалась к известке стены. В голове почему-то закрутилась песенка из веселого мультика про пиратов:
  

Пятнадцать человек на сундук мертвеца!..

  
   Поднявшись по лесенке, охранник осмотрел закрытый люк -- замок было не сломать, но петли проржавели. Молодой человек ударил крышку ладонями, одна из петель не выдержала и сломалась. Повторная попытка увенчалась успехом -- люк открылся.
   Телохранитель по-кошачьи бесшумно спрыгнул на площадку и выпрямился перед Ренатой. Она заворожено смотрела на него из своего убежища, в голове продолжалась катавасия: "Йо-хо-хо! И бутылка рому!". А внизу все еще стреляли.
   -- Ну! -- Саша вытянул Ренату из ниши. -- Скорее наверх!
   Рената забралась по лестнице как ужаленная.

Пей -- и дьявол
Тебя доведет до конца...

   Она вползла на чердак. Острый шлак, смешанный с высохшим голубиным пометом и пухом, впивался ей в коленки. А сзади ее теснил телохранитель, который, запрыгнув следом, задвигал крышку люка на место.
   -- Что дальше-то? -- спросила девушка, наблюдая, как Саша волочит по полу бетонный блок.
   Вместо ответа охранник захлопнул люк и взгромоздил поверх него плиту.
   -- Надо позвонить папе! -- наконец-то догадалась Рената. -- Он быстро разберется, что здесь проис...
   Саша, уже было двинувшийся вперед, резко остановился и с сомнением во взгляде посмотрел на нее.
   -- Что? -- не поняла девушка.
   -- Вы себя нормально чувствуете?
   -- Так что?! -- уже настойчивей и громче повторила она, ощущая в его взгляде что-то нехорошее.
   -- Идем! -- сказал телохранитель и продолжил путь, пригибаясь, чтобы не стукнуться головой о низкую крышу чердака.
   -- Куда мы?! -- запыхавшись, но догнав наконец своего спутника, спросила девушка.
   -- Здесь второй выход.
   Когда Саша спрыгнул вниз, на него бросился взбежавший по ступенькам крупный бритоголовый парень в черной "кожанке". "Что им от нас нужно?!" -- мысленно вскрикнула Рената.
   Движения телохранителя были коротки, точны и скупы: бросок, а затем быстрый уверенный удар кулаком в "адамово яблоко". Отчетливо что-то хрустнуло. Нападавший безвольно вытянулся на грязно-желтой плитке.
   Рената спустилась и, не сводя глаз с лежащего поперек площадки бритоголового, осторожно его перешагнула.
   Телохранитель подтолкнул подопечную в сторону незатейливого витража.
   -- Нам нужно назад, -- объяснил он.
   -- Куда? Я не пойду, там стреляли...
   Саша красноречиво поглядел на распростертое тело "братка" и отворил окошко, вмонтированное в аляповатый витраж.
   -- Да что случилось? САША?!!
   -- На вас охотятся, -- коротко бросил он и подтолкнул Ренату к распахнутому окну.
   Та уперлась что было сил:
   -- Я высоты боюсь! Не полезу!
   -- Оставайтесь, -- спокойно сказал Саша, пожимая плечами и перешагивая через порожек на узкий балкончик, больше похожий на карниз.
   Рената шумно выдохнула, сжала кулаки, и, прижимаясь к стене, молча последовала за ним.
   Беглецы продвигались медленно, по карнизам, через балконы разных этажей, и, несмотря на ужас, девушка не отставала от своего спасителя ни на метр. Наконец, держа пистолет наизготовку, Саша осторожно заглянул в собственную квартиру. Внутри было темно и тихо. Телохранитель распахнул окно и прыгнул. Мгновение спустя послышался выстрел.
   Рената вздрогнула и едва не оступилась. Если с Сашей что-то случилось, не жить и ей.
   И тут она с облегчением услышала его голос.
   -- Быстро! -- приказал телохранитель. -- Больше никого...
   Он ухватил подопечную за шиворот и затянул внутрь, а затем щелкнул выключателем настольной лампы.
   На пороге комнаты в неестественной позе лежал еще один бритоголовый в кожаной куртке. На лбу его темнело небольшое пятно...
   -- Уезжать вам нужно из города, вот что, Рената Александровна, -- Саша усадил полубесчувственную спутницу на диван -- тот самый, где она проснулась всего каких-нибудь четверть часа назад. -- Посидите пока здесь.
   -- А вы куда?! -- проскулила она.
   -- Сейчас вернусь.
   Рената огляделась вокруг. Почти вся мебель в комнате перевернута, книги сброшены с полок, вытряхнутые с этажерки CD-диски валяются вперемежку с коробками и конвертами, в которые они были упакованы до вторжения незнакомцев. Здесь явно что-то искали. Деньги? Да откуда у человека с Сашиной профессией такие деньги, чтобы ими было можно заинтересовать криминалитет?
   Она поймала себя на том, что уже начала свыкаться с соседством трупа, а в голове тем временем все потихоньку становится на свои места.
   ...О, господи! Ведь Рената потеряла сознание неспроста, а следствием был тот сон про загадочный ритуал... Несколько часов назад ей сказали (Саша и сказал), что Александр Сокольников, ее отец, убит. Видимо, телохранители привезли подопечную в дом Саши, когда она была в обмороке. Рената от глубокого потрясения не помнила ничего, несколько часов просто выпали из ее жизни...
   -- Саша! -- вскрикнула она и бросилась в коридор.
   А там снова оцепенела.
   У двери в соседнюю комнату лежали Дарья и Артур. Вероятно, они отстреливались до последнего: весь коридор заляпан кровью, на обоях -- длинный кровавый след. След Дарьиных пальцев. И Рената ясно представила себе, как, умирая, та съезжала по стене...
   ...Саша стоит на коленях перед трупом телохранительницы и будто целует ее в губы. Но нет, нет. Рената различила, что он что-то шепчет. И еще (померещилось?): воздух над лицом погибшей словно плавится, как марево над землей в знойный летний день. А может быть, все же не погибшей? Может, охранник намерен оказать Даше первую помощь?..
   Рената бросилась к ним:
   -- Дашенька! Она жива, Саша?
   Он поднял голову и посмотрел сквозь Ренату, и она поняла, что нет. Не жива. А если... У Сокольниковых не было принято разговаривать с обслугой о личной жизни, кроме того, Дарья и сама, еще со школы, отличалась большой скрытностью. Ведь может оказаться так, что телохранитель отца и телохранительница Ренаты любили друг друга?
   -- Уйдите в ванную! -- хрипловато потребовал Саша. -- Умойтесь, напейтесь! Не мешайте мне!
   Девушка беспрекословно подчинилась.
   Холодная вода привела Ренату в чувство. Но что же они тут делают?! Зачем телохранитель заставил ее вернуться в этот кошмар? Почему не бежит отсюда теперь, когда нет сомнений, что Дарья с Артуром мертвы? А отец... папа...
   ...И Рената снова плещет в лицо водой, рыдания рвутся наружу, и сдержать их невозможно: спазмы стискивают горло, не позволяя дышать.
   Она закричала, выталкивая из себя боль.
   Отворилась дверь. На порог шагнул телохранитель. Он пошатнулся и прижал к губам носовой платок, а потом уже сквозь него хрипловато бросил попутчице:
   -- Теперь идем!
   На первый этаж они спустились без приключений. Стрелять Саше больше не пришлось. Но вместо того чтобы выскочить из подъезда, он нырнул за обшарпанную дверь подвала.
   К счастью, долго петлять в темноте им не пришлось. Телохранитель планировал только добежать до окна, противоположного входу, и выбраться наверх, поближе к машине.
   Погнутые прутья решетки -- не помеха ни для него, ни для Ренаты. Саша змеей проскользнул наружу, осторожно распрямился, выглядывая из углубления ямы, в какие обычно "прячут" подвальные окна, и лишь потом разрешил последовать за ним своей подопечной.
   Эта сторона дома выходила на проезжую часть дороги. Здесь было куда светлее и, разумеется, опаснее. Так, по крайней мере, казалось Ренате. Гонясь за Сашей по небольшому палисаднику, она в панике представляла, что из каждого окна, из каждого автомобиля в них сейчас целятся преследователи.
   Джип "Чероки", некогда принадлежавший отцу, был припаркован у обочины. Так, словно водитель отлучился на минутку и сейчас подойдет. При этом машину прикрывали давно не стриженные кусты боярышника.
   Увози нас, Саша, отсюда поскорее!
   На сидении водителя темнело пятно. Кровь. Рената закусила губу: это кровь отца...
   ...Саша хватает брошенную на заднем сидении "кожанку" с меховой подстежкой (тоже отцовская, отмечает девушка) и накрывает ею пятно.
   -- Сюда! -- указывает на соседнее кресло.
   Рената падает справа от него и только теперь ощущает, что после их пробежки по палисаднику штанины ее джинсов промокли до самых колен...
   ...Теперь Саша, пользуясь относительной невидимостью, не торопился. Подкурив, он минуты три ждал, пока прогреется двигатель.
   -- Кто убил папу? -- спросила Рената.
   -- Я не знаю, -- телохранитель внимательно посмотрел на нее.
   В его взгляде читалось сочувствие. К черту сочувствие! Ей нужно знать, кто это сделал!
   -- Надо обратиться в милицию!
   Он покачал головой:
   -- Не будьте так наивны. Если вы полагаете, что деньги в вашей семье зарабатывались праведным путем, то ошибаетесь. Я могу высадить вас возле первого попавшегося участка, но не более того...
   -- Вы... передали мне слова отца... я помню. Он просил вас... позаботиться обо мне. Он просил!
   -- Александр Палыч имел в виду, что вы должны подчиняться мне, -- голос телохранителя звучал успокаивающе рассудительно: так старшие говорят с детьми, напуганными темнотой. -- Остальное -- не мое дело. Вы согласны с моими условиями?
   Девушка сжалась. Ее знобило. Сырые джинсы ледяным компрессом облепили ноги, в горле саднили сорванные криком связки. Завтра ангина ей обеспечена...
   Саша отвел рычаг, и "Чероки" плавно тронулся с места. Телохранитель разввернул машину. Слегка подпрыгнув на трамвайных рельсах, джип выскочил на противоположную полосу, пристроился к небольшому муниципальному автобусу, встал рядом с ним перед светофором.
   Площадь Маркса уже почти обезлюдела. Последние коробейники и "семечковые" бабушки собирали свой нехитрый товар. На кольцевой, возле строящейся остановки, ожидали своих вагоновожатых два трамвая. А за остановкой на козырьке метро светилась алым буковка "М". Все это, промелькнув перед глазами, тут же кануло в никуда. Рената постаралась бы запечатлеть повседневные образы родного города в памяти, знай она заранее, что видит их в последний раз. Но тогда девушка об этом не думала...
   ...Проскочила дорога по Титова, затем -- пустая, с увядающей клумбой, круглая площадь Станиславского. И только на Кирзаводе Рената вдруг опомнилась:
   -- Куда мы едем?!
   -- В Толмачи.
   -- В аэропорт?!
   -- Ну, конечно! -- Саша выбрался из раздумий и вновь заметил существование спутницы.
   Короткого взгляда на ее дрожащие коленки ему хватило, чтобы усилить мощность обогревателя и направить поток горячего воздуха на Ренатины ноги.
   -- Так лучше? -- он подержал руку возле вентилятора.
   -- Куда вы хотите лететь? -- не обратив никакого внимания на его запоздалую заботу, стояла на своем Рената.
   -- Подальше отсюда.
   -- Вы полетите со мной?
   -- Посмотрим.
   -- Я никогда не летала. Я боюсь высоты, боюсь самолетов.
   -- Со своими страхами вы чудесно справились на карнизе моего дома, -- отрезал он.
   -- А что, билеты на самолет можно взять прямо в день отлета? -- ядовито поддела его Рената.
   -- Гм... -- Саша не нашелся, что ответить.
   -- Послушайте, а почему они преследуют меня? Как вы думаете?
   -- О! А я хотел спросить об этом вас! -- он двинул бровью.
   ...Огни Юго-Западного жилмассива радостно и по-домашнему подмигнули беглецам, словно дразнят недосягаемым уютом тепла, телевизора, ароматного глинтвейна... Может быть, произошедшая трагедия все-таки окажется сном? Рената безнадежно вздохнула, прогоняя глупо-оптимистичную мысль, что преследовала ее весь этот безумный вечер. Назойливая гостья, уйди! Я была бы рада, но ты обманываешь!
   -- Я не знаю, как дальше жить... -- призналась девушка.
   -- Скроемся -- что-нибудь придумаем. Не могут же они преследовать нас вечно. Убраться подальше от Новосибирска -- это не лишняя мера, а вот страдать манией преследования... гм... пока не вижу причин. Надеюсь, и не увижу...
   -- Dum spiro, spero¹?
   -- Sunt ista².
   Своим ответом Саша немало удивил Ренату. Отцовский секьюрити был эрудирован; теперь-то понятно, что книги в его квартире, так безобразно раскиданные непрошеными гостями, занимали полки не для декора. Вот Артур наверняка посмотрел бы на нее так, словно она выбранилась. А Саша, кажется, и не заметил перехода на латынь...
   __________________________
   ^{1 Dum spiro, spero - (лат.) Пока дышу - надеюсь.
   2 Sunt ista - (лат.) Да, это так.}
  
   -- Давайте сделаем так, -- сказала она и почувствовала слабую боль в горле. -- Мы остановимся в пригороде. К примеру, в Оби. И ваш любимый аэропорт будет рядом...
   -- Вы согрелись?
   -- Почти.
   -- Ладно, посмотрим. У меня, правда, еще не пропало ощущение, что нам дышат в затылок... Но нет вящей необходимости носиться, как ужаленным в з-з-з... гм...
   Впервые за весь вечер девушка вымучила улыбку. Может быть, Саша сознательно хотел ободрить ее этой скабрезной шуточкой? А он тем временем свернул на ужасную, состоящую из одних кочек и разбитой колеи, проселочную дорогу.
   Только возле ветхой дачной избушки, затерянной среди десятков таких же кособоких товарок, Рената спросила:
   -- А что сие ?
   -- А сие, Рената Александровна, заброшенная дачка. Еще мой батюшка продал участок нашему соседу, но тот заколотил дом и не был здесь уже лет десять. А потому -- уж не взыщите, барыня, но почивать на пуховых перинах, наверное, не придется...
   На этот раз попытка Саши увенчалась успехом: Рената уже без притворства улыбнулась его словам.
   -- Все ж не в машине! -- бодро откликнулась она.
   Едва они покинули джип, откуда-то донеслась приглушенная музыка. Это был мотив "Одинокого пастуха" Морриконе.
   -- Что это? -- начала озираться девушка.
   Саша раздумывал ровно секунду. Затем нырнул в салон машины, нашел карман в куртке Сокольникова. Плачущая свирель заиграла громче. Телохранитель вытащил мобильный телефон, и Рената узнала сотовый отца.
   -- Да? -- тихим и посерьезневшим голосом отозвался Саша.
   ...Сердце Ренаты запорхало, ноги снова онемели...
   Прошла вечность, прежде чем телохранитель, выслушав неизвестного, отключил мобильный. Он не помрачнел, не изменился в лице, ничего не ответил собеседнику, но Рената поняла: дело -- швах...
   -- Ну?
   -- В машину, -- мотнув головой, бросил Саша. -- Дача, баня и девочки отменяются... Боюсь, охота открыта и на вас, Рената Александровна... И опасаюсь, что времени ждать билета у нас нет совсем...
   -- Думаете, нас вычислят? Здесь?
   -- Здесь -- еще как вычислят...
   "Чероки" снова поскакал по кочкам.
   -- Саша... -- нерешительно начала Рената. -- Как получилось, что вас не было рядом, когда убили папу?
   -- Он не всегда приглашал с собой охранников. Я предупреждал его, что это неосмотрительно, но вы же хорошо знаете вашего отца...
   -- Да. Нрав у него был крутой... Мы часто ссорились... О, боже! -- она всхлипнула
   Телохранителя тоже не радовала участь рассказывать все это осиротевшей девчонке. Да, она еще девчонка. Сколько ей, интересно? На вид и не определишь. Она из того типа женщин, кому до тридцати дают шестнадцать... Рыженькая, миловидная. Затравленная. Еще бы!.. И рука его сама собой потянулась к очередной сигарете...
   -- Я опоздал на несколько минут... -- неохотно поведал он, подкуривая. -- Застал Александра Палыча в этой машине, умирающим. Он говорил о каком-то "дипломате". Между прочим... -- телохранитель шумно затянулся, помедлил и лишь потом продолжил: -- Дважды повторил, между прочим. Значит, это была очень важная информация. Для него, и наверняка -- для вас. Что это за "дипломат", Тан... Рената? Знаете?
   Рената замялась. Знает, конечно. Но стоит ли посвящать в это Сашу?! Отец часто говорил, что доверяет одному человеку -- своему тезке. Наверное, речь шла об этом Саше. Но разве доверие отца -- повод открывать телохранителю еще и свои секреты? Причем стыдные секреты... Только вот откуда папа знал о распроклятом "дипломате"? Хотя -- могут ли быть тайны от полковника, пусть и в отставке?..
   -- "Дипломат"?.. -- промычала она не слишком уверенно, скорее, чтобы потянуть время. -- Нет, не знаю. Может, он имел в виду дипломатического посла?
   -- Да нет, -- Саша насмешливо покосился на нее, -- "чумодан" он имел в виду -- и ничего более. Саквояж такой.
   -- Не-а! Тогда -- точно не знаю!
   -- Да? Ну что ж, кузнечик дорогой, коль много ты блажен...
   -- И при чем же здесь Михайло Васильевич? -- не утерпела грамотная Рената.
   Саша усмехнулся, словно провокатор, добившийся задуманного:
   -- Поспите, говорю!
   Она откинула спинку до упора и свернулась калачиком на сидении, положив под щеку кулак:
   -- Спасибо вам, Саша!
   Телохранитель как-то странно посмотрел на нее и не ответил.
   Все закружилось перед внутренним взором Ренаты. Всплыл из небытия образ погибшей Дарьи. "Дашка, Дашка, замечательная ты была подруга! Сколько раз мы с тобой "лечились от скуки" хорошим коньяком да шампанским с шоколадом!.."
   Саша задумчиво поглядел на умиротворенное лицо заснувшей спутницы. Да, если бы с ее отцом всё получилось правильно, они уже сейчас знали бы о том "дипломате"...

Продолжение романа

@темы: мистика-фантастика, Оритан, пирамида, египетская мифология, реинкарнация

---

Тень Уробороса (роман)

[ormona]

Книга 1. "Фарс"

^{Великие дела совершаются чудовищами...
Андре Моруа}

ЭЛИКСИР
(1 часть)

Пролог

   - Ну, и что у нас здесь? А, встречаешь! Встреча-а-аешь! - Алан Палладас небрежно потрепал холку лохматого пса.
   Соскучилась псина. День за днем в четырех стенах сидеть, мечтая о прогулках, редких и коротких...

   Прыгает зверь, веселится. Ему бы на волю, за полярный круг. Туда, где станет пес носиться вволю и спать в сугробах. С такой шерстью разве замерзнешь? Ему там раздолье. А вот не суждено: подопытная скотинка он у шуткаря-биохимика.
   Отчего шуткаря? Да в двух словах и не расскажешь.
   Одно известно - знай Палладас, чем все кончится, то бросил бы свои эксперименты, а записи до единой уничтожил. И результаты...

* * *

   За решеткой клети в небольшом загончике лежало странное существо.
   При виде хозяина оно задрожало. Не от страха, ведь не был Палладас деспотом-живодером и в душе жалел несчастную тварь. Однако не имелось иного выхода у биохимика, кроме как проверить действие вещества на человекообразном. Не ради кошек и крыс корпел он денно и нощно над мудреными формулами...
   Синтетический матрас и пол в загоне заваливали клочья свалявшейся шерсти. Но не пухово-белоснежной, а коричневой, по виду похожей на пальмовую "дранку" или высохшие волокна оболочки кокосового ореха. Шерсти обезьяны.
   Ученый присел на корточки и отодвинул от себя морду пыхтящего пса. Лохмач заскулил, облизнулся, нетерпеливо потоптался, чтобы убедиться в человеческой несговорчивости. Не обратили на него внимания, и тогда пес, подогнув под себя хвост, уселся поодаль. Совсем неинтересно было ему смотреть на соседку-обезьяну, которая жила с ним бок о бок уже не одну неделю. Насмотрелся вдоволь. Вот погулять бы!..
   Мало теперь похожее на орангутанга, да и вообще на какое-либо животное земной фауны, существо в загоне перевело взор мутных темных глаз с собаки на человека. И что-то простонало. Из-под остатков его клочковатой вылезающей шерсти пробивался белый пух.
   - Ну-ну! - поднимаясь, заключил мужчина и снова отпихнул от себя навязчивого великана-пса, который возомнил, будто с ним сейчас пойдут гулять.
   Палладас взял со стола стереокамеру, вошел в загон и сделал несколько снимков болеющей твари. Затем долго сравнивал результаты. Новые с предыдущими - вчерашними, позавчерашними...
   Ученый одобрительно покрякивал: удавался эксперимент, и еще как.
   А когда брал у подопытной твари кровь, та даже не шелохнулась. Лишь по-прежнему постанывала слабо, скулила, что собака.
   - Потерпи еще, давай-ка! - ободрил ее Алан, прикладываясь к окуляру микроскопа. - Хорошо у тебя все, не переживай!
   Тварь словно поняла - вздохнула.
   Загудели разъезжающиеся створки дверей лаборатории.
   - Па! - послышался девичий голос. - Фу! Ну здесь и вонь! - по плечу биохимика осторожно постучали тонкими пальчиками: - Па, подкинь монеток, очень нужно!
   Палладас оглянулся и увидел дочь. Высокая, тоненькая пятнадцатилетняя красавица с серо-голубыми глазищами и густыми темными волосами - точь-в-точь того же оттенка, что и у него. Ну, может, и не красавица. Но мила бесподобно.
   Мотнул головой в сторону висящей в открытом шкафу куртки - возьми, дескать, сама, сколько надо.
   Уходить девчушка не торопилась, даже основательно опорожнив отцовский бумажник.
   - Бедная Макитра! - сказала она, а сама пристально рассматривала мутанта и морщила при этом нос.
   - Бедная, бедная, - согласился отец. - Все-таки, Фи, это первый опыт на крупном теплокровном... Любой сюрприз... - Палладас, кряхтя, вывалил из рюкзака несколько пачек собачьего корма - сухого, в пачках, и консервированного, в пластиковых контейнерах, - любой сюрприз не исключен...
   - А в собачьем виде она будет даже ничего... Может, и не надо ее потом - обратно?
   - Обезьяну брал - обезьяну надо и вернуть... - категорически-строго отрезал Палладас. - И не мешай мне, Фанни! Видишь же - у меня работы навалом! Иди себе, куда шла...
   Как загипнотизированная, смотрела Фанни на линяющее бело-бурое существо. Очень медленно проговорила по наблюдении:
   - Странные эти приматы... До того на человека похожи, аж стыдно! За обезьян... - и, очнувшись, снова защебетала: - Пока, па! Спасибо за моральную, - (взмах банкнотами) - поддержку!
   - Давай, давай! Не загуливайся там долго: сегодня же мать приезжает...
   - Ах, точно! - девушка хлопнула себя по лбу. - Конец гастролям - конец свободе! Ладно, вернусь к концу передачи для маленьких сволочей!
   - Угу... Я чуть было не поверил...
   - Ну уж никак не позднее начала стереошоу для сволочей взрослых. Пока, папа Франкенштейн!
   Палладас фыркнул: начиталась... или насмотрелась? Франкенштейн... Откуда ж это? Знакомое имя. А может, фамилия?..
   Юная мизантропка выскользнула из лаборатории, и, тут же позабыв о дочери, Алан продолжил свое занятие.

   (Из записей биохимика Алана Палладаса, обнаруженных на диске информнакопителя 13 лет спустя)
  
   23.07.986 г.*
   Наш институт взялся за этот проект из-за Савского и его связей с Клеомедом. Попытки скрыть проблемы клеомедян вызывают усмешку даже у школьников. Изначально я браться за это не хотел. Все-таки, у меня семья, а воздействие атомия на человеческий организм, насколько я знаю, более чем пагубно. Не за себя переживал, мне-то что. Но у дочери все впереди, а это малоизученное вещество влияет на наследственность и, возможно, даже опосредованно.
   Однако Савский настоял и записал меня руководителем группы. Значит, волочить мне этот воз сена исключительно на своих плечах. Как, собственно, всегда. Люблю работать в соавторстве. Когда соавторы не мешают...
   При первых же опытах с моим новым препаратом выявил побочный эффект. Я называю это побочным эффектом, потому что при работе добивался совершенно другого. Я намеревался найти формулу нейтрализатора, исключающего мутагенез человека при контакте с атомием... Но данное "отклонение" настолько интересно, что я пока решил приостановить основную работу и разобраться, что может из этого получиться...
   __________________________________________
   ^{*986 г. - новое летоисчисление, последняя четверть Х века Эпохи Мира (или, если принимать за момент отсчета Рождество Христово, то 2986 г.)}
  
   16.02.987 г.
   Сегодня опробовал нейтрализатор (буду пока называть его так) на теплокровном. Мышь издохла. Возможно, была передозировка. В самой формуле я уверен.
  
   05.05.987 г.
   Вещество действует. В стоящих рядом клетках в течение недели жили взрослая крыса (1,5 года) и трехмесячный котенок. Инъектирована была крыса. Процесс изменений начался примерно на исходе 6-го дня (пометка: был занят в институте и не успел установить точного времени - N.B! в следующий раз быть внимательнее!). Изменения завершились на третий день, окончанием можно считать 14.38 пополудни, когда животное вышло из транса, похожего на летаргию. Теперь в наличии два совершенно идентичных котенка. Анализы крови, генетические исследования подтвердили идентичность оригинала и полиморфа. Полагаю, ОКГО* это открытие вряд ли одобрит: процесс слишком напоминает клонирование или, точнее, дублирование. Доказать, что это принципиально другой механизм, будет нелегко. Впрочем, пока опыты не завершены, ни о какой огласке не может идти речи.
   __________________________________
   ^{*ОКГО - здесь: Организация по Контролю над Генетическими Операциями.}
  
   12.01.988 г.
   При неосознанной трансформации эффект удерживается:
   - у крысы: 17 дней;
   - у кошки: 28 дней;
   - у собаки: 35 дней;
   Был проведен опыт на обезьяне (молодая самка орангутанга). Результат любопытен.
   Во-первых, эффект удерживался 44 дня. Самка орангутанга трансформировалась в кобеля овчарки.
   Во-вторых, поведение обезьяны в образе собаки соответствовало по всем критериям именно собачьему. Подозреваю, что животное не только трансформируется, но и приобретает психику и даже память образца. Это необходимо подробно изучить. На данный момент могу сказать лишь одно: полиморф отзывался на кличку оригинала.
   Повторное перевоплощение состоялось почти неожиданно. Я готовил орангутанга к обратной отправке в зоопарк, пес овчарки был изолирован, но периодически попадал в поле зрения обезьяны. Я еще не могу быть уверенным, но предполагаю, что орангутанг почти осознанно копировал теперь поведенческие особенности пса. Трансформация свершилась через два дня, пришлось изменять договор с зоопарком.
   Я почти уверен теперь, что действие препарата контролируется психикой. Обезьяна вернулась в прежний облик через три дня. Но перед этим, пользуясь вполне традиционным для наших широт внешним видом собаки и лжесобаки, я вывел животных на улицу.
   Набегавшись со своим двойником, полиморф по возвращении крепко заснул. Хорошо, что я сообразил не просто задвинуть щеколду, но и закодировать замок: утром я застал в вольере не пса, а снова обезьяну. Это говорит о том, что она перевоплотилась во время сна, причем задолго до истечения прежнего срока. Проведенный анализ показал, что это не связано с ослаблением действия вещества. Тогда - с чем же?
  
   30.01.988 г.
   Самка орангутанга все еще в лаборатории. Я не ожидал, что мои опыты продлятся. Удалось выявить механизм обратного досрочного перевоплощения.
   Обезьяна как-то поняла взаимосвязь: когда она в своем настоящем облике, я не гуляю с ней, и ей приходится сидеть в душном вольере. Увы, таковы мои рабочие условия. Я еще не могу обнародовать открытие.
   Когда же она принимает облик собаки, я вывожу их обоих на свежий воздух. Подозреваю, что она преследует цель оказаться на свободе и инстинктивно (?) использует возможность введенного ей препарата. Вырабатывается определенный рефлекс. Это любопытно.
   Кроме того, это открытие дало мне почву для размышлений:
   1) пока животное находится в чужом облике, оно не помнит, кем является на самом деле. Когда же оно возвращается в истинное состояние, его память хранит события, случившиеся с ним тогда. Это еще не подтвержденный факт, потому пока воздержусь от каких-либо заключений;
   2) "выход из образа" происходит в результате осуществления целей, с которыми полиморф принимает чужое обличье. Думаю, отдавать эту обезьяну еще рано. Необходи..........
  
   ...14. 2........ (обрывочные символы, свидетельствующие о не очень аккуратной затирке информации)
  
   02.03.1001 г.
   2 года назад я уже имел общение с ними. Посредник получил от меня три ампулы вещества. На тот момент я весьма нуждался в средствах для продолжения своих тайных опытов. Осознаю, что это могло повлечь за собой негативные последствия, однако наш институт отказался от работы с атомием из-за принятия известной законодательной статьи. И Савский был бессилен, несмотря на то, что я добился определенных успехов, а разработанное по моей формуле вещество даже в нынешней форме способно угнетать мутагенное воздействие атомия.
   Но я уже близок к решению проблемы...
   Теперь эти люди вновь связались со мной. Это дилемма: мне нужен спонсор для продолжения моих разработок, и в то же время я очень сильно подозреваю, что имею дело с нелегальной оппозицией. Доказательств у меня нет. Пока нет. Это опасная игра. Я не уверен, что у них нет людей, которые обучены убивать. Даже, скорее всего, что есть, слишком уверенно они ведут себя.
   Эту информацию получит моя дочь в случае моей гибели.
   Выхода у меня уже нет.

Продолжение романа

@темы: Оритан, Уроборос, вечность, фантастика

---

Режим бога (роман)

[ormona]

_{Когда на землю, сбросив покрывало,
Спускается мерцающая ночь,
Я выхожу из тела и устало
Бреду в миры за гранью смерти прочь.
Когда мой дух неспешно и лениво
Ступает по росе склоненных трав,
Бываю неумеренно счастливой,
У времени мгновение украв...
М.Новиковская "Тропой шамана"}

  

ПРЕДИСЛОВИЕ

  
   Я останавливаюсь в замешательстве. Точно помню: именно здесь должен начинаться другой коридор. В прошлый раз мы преодолели его столь быстро, что подробности не запечатлелись в сознании.
   Стою. Думаю. А нужно спешить!

   Коридор должен поворачивать на юго-запад и спускаться под уклон. Я чувствую направление, как чувствуют его перелетные птицы. Значит, вход в него может быть лишь тут, в стене справа от меня. Однако вместо хоть какого-нибудь пролома передо мной по-прежнему древняя каменная кладка без единой трещины. Кажется, тяжесть времен гнетет твои плечи в этих таинственных руинах!
   Я зажмуриваюсь и вдруг отчетливо вижу собственную руку в черной бархатной перчатке, и она указывает на гигантские башни вдалеке. Словно каленым стержнем по сердцу, подобно грозному приговору горит, полыхает призыв - единственный и неповторимый: "Уничтожить!"
   И тут приходит явственный ответ.
   Я выхватываю из рюкзака короткую штыковую лопату, бегу в угол и начинаю разгребать песчаный занос. В горле першит от пыли, моргать больно, однако теперь не до мелочей.
   Постепенно, нехотя открывается неглубокий провал. Я рою лихорадочно, уже не чувствуя тела и не думая больше ни о чем, кроме проклятого лаза в юго-западный коридор.
   И вот лопата проваливается в пустоту. Не жалея рук, отгребаю остатки песка и земли, а потом лезу вниз. Здесь невыносимо жарко и совсем нечем дышать. То ли дело при нашем прошлом путешествии, вдвоем, когда все эти неудобства не имели ровным счетом никакого значения, и опасными могли быть только Соглядатаи!
   Песок липнет к потной коже, забивает ноздри и рот, скрипит на зубах. Я чувствую вкус его острых песчинок; опасаюсь открывать глаза, рою вслепую, крепко смежив веки.
   И наконец-то я в потайном коридоре храма! Если все это правда, то о нем знают только умершие много тысячелетий назад строители, да еще, пожалуй, те, кто сделал здесь тайник.
   Это совсем узкий проход. Узкий настолько, что даже хорошо зная архитектурные особенности Тайного города, невозможно заподозрить существование пустот между залами и камерами.
   Задыхаясь, я протискиваюсь вперед и оказываюсь в тупике. Дальше хода нет, копать надо здесь, прямо под ногами, не забывая о том, что время бежит неумолимо, скоро рассвет, а Соглядатаи в любое мгновение могут оказаться поблизости и почуять мое присутствие.
   Святой Доэтерий! Будь благосклонен к нам сегодня!
   Металл лязгает, встречая на своем пути что-то твердое. Я осторожно расчищаю углубление по периметру, поскольку предмет, который зарыт у стены, обладает прямоугольной формой и относительно невелик. Вынимаю изо рта маленький фонарик, чтобы перевести дух и глотнуть воды из фляги, и снова принимаюсь за дело.
   Это шкатулка. Старинная каменная шкатулка с инкрустацией, а внутри нее перекатывается что-то тяжелое.
   Все еще не веря собственным глазам, я ставлю ее на пол и приподнимаю крышку.
   Святой Доэтерий, благодарю тебя! Свершилось почти невозможное!

  

ЧАСТЬ I

  

НЕВОЗМОЖНЫЕ УБИЙЦЫ

  

1. "Там" что-то есть...

  
   Мэтр Гэгэус нащупал в кромешной темноте кнопку на стене и включил бра. Неосознанный первобытный страх ослабил хватку, откатился и уступил позиции здравому смыслу.
   Вроде бы - и что такого? Ну, снится уже вторую неделю проклятый Франтир, поселение аборигенов, мутноватая горная речка... Можно подумать, он, Гэгэус, кому-то там задолжал денег и теперь вынужден испытывать упреки нечистой совести, скрытые под маской навязчивых снов! Но даже если бы и задолжал, то все равно ничего страшного в природе вечнозеленой сельвы Франтира не было и быть не могло. Буйство растительности, горы и долины, птичьи песни от зари до зари, тропические ливни... Дикари с копьями загоняют травоядных животных в ловушки-сети, а потом, вечером, в потемках пляшут возле своих костров, пируя в честь удачной охоты... Ну не идиллия ли?! Разве что хищники, однако хищников во снах редактора не обреталось. Отчего же так страшно?
   Присутствовало во сне мэтра Гэгэуса еще что-то, о чем он никак не мог толком вспомнить после пробуждения. Это темное пятно на задворках сознания... Именно оно порождало тревогу, граничащую с паникой.
   А еще он с самого начала знал, что надо командировать туда кого-то из своих подчиненных. Но так как свободных журналистов в ближайшие два, а то и три месяца не предвиделось, Гэгэус все тянул и откладывал, а сны тем временем становились все муторнее и причудливее, как будто вынуждали совершить наконец необходимый шаг.
   Сегодня ему мерещился вкрадчивый голос, нашептывавший над костром аборигенов странные речи, и мэтр точно знал, что тот, кому принадлежал голос, желает видеть во Франтире некоего человека из Гэгэусовых подчиненных. И хотя подобная командировка не противоречила политике издания, объяснить вышестоящему начальству необходимость финансирования столь дальней поездки будет не очень-то просто.
   Гэгэус провел толстенькой короткопалой ладошкой по лоснящемуся от испарины лицу.
   - Мамуля! - окликнул он посапывающую рядом секретаршу.
   Та зевнула и сладко потянулась:
   - Юлан?
   - Мамуля, мне нужен список имен наших новых сотрудников...
   - Профиль?
   - Журналисты, корреспонденты... Можно даже фотокорров, в крайнем случае! Срочно, мамуля, это срочно!
   - Гм! - она отбросила простыню и, совершенно обнаженная, лениво отправилась в смежную комнату, где, проникая в открытые окна, хозяйничал прохладный ночной ветерок. - Минутку, шеф. Сейчас загружу и соединюсь...
   Домашний э-пи* замигал разноцветными светодиодами, загудел и, соединяясь с удаленным сервером редакции, начал тихонько попискивать. Зевая и ежась от сквознячка, заспанная секретарша сидела в кресле и ждала полной загрузки. Ее не удивляли внезапные приказы шефа: за годы работы во "Вселенском калейдоскопе" бок о бок с Гэгэусом она была готова к любым причудам с его стороны и выполняла их неуклонно, без лишних вопросов и, уж тем более, возражений.
   ________________________
   ^{* электронный помощник}
  
   Через семь минут она вернулась в спальню, держа между указательным и средним пальцами лист бумаги.
   - Благодарю, мамулечка! - выхватывая распечатку, пылко воскликнул мэтр Гэгэус.
   - Не за что. Обращайтесь... - она широко зевнула, - еще! - и в следующую минуту уже опять сопела на своей половине кровати.
   Гэгэус пробежал взглядом по фамилиям сотрудников-новичков. На седьмом пункте его будто бы кто-то щелкнул по темечку. Мэтр редактор подпрыгнул и даже на всякий случай оглянулся. Но "мамулечка" безмятежно досматривала прерванный сон - было совершенно понятно, что похулиганить она не могла. И не в ее это стиле. Гэгэусу снова стало не по себе.
   - Так... седьмой номер, - пробормотал он вслух, нарочно, чтобы приободрить себя звучанием собственного голоса. - Сотис! Ну, Сотис так Сотис, мудрствовать не будем...
   Больше сон о Франтире его не донимал.
  

* * *

  
   "Нашел я эту тональность! Какой я молодец! Вот так, вот так! Ха-ха!"
   В душе Ноиро щебетали птицы, светило солнце, а сам он будто мчался в седле с победным кличем. Самое главное в его деле - поймать нужную ноту, сделать ее основной темой, а поверх накрутить остальную информацию. Она ляжет как надо.
   А ведь иные статьи вымучиваешь через силу. Даже перечитывать потом бывает стыдно. Ничего не поделаешь: работа работой, а вдохновение вдохновением.

   - Ноиро, а Ноиро?!
   Он со стоном проводил взглядом расползающуюся картинку, на которой остались птички, солнышко, рыжий конь и - самое обидное - нужная тональность будущей статьи!
   Перед ним возникла кудровласая обозревательница спортивных новостей. Кажется, ее зовут Пепти Иссет, и кажется, она с первого дня его поступления на работу в журнал изо всех сил старается заполучить внимание нового коллеги.
   - Ап, ап! - она пощелкала пальцами. - Ты что, не слышишь? Общередакционная планерка!
   Ноиро огорченно закрыл начатую статью. Нет никакой уверенности в том, что вдохновение вернется после этой дурацкой планерки. Нет, все-таки в "Зеркальном мире" - на прошлом месте его работы - начальники не злоупотребляли планерками и другими "внеочередными собраниями". Здесь же за два с небольшим месяца Ноиро побывал в конференц-зале Юлана Гэгэуса не менее двадцати раз. И почти всегда - отвлеченный от своего занятия в самый неподходящий момент. Эх, если бы "Зеркальный мир" не закрылся, тем самым пополнив бывшими служащими армию безработных Кийара! И Ноиро еще несказанно повезло стать сотрудником такого перспективного издания, как "Вселенский калейдоскоп"... Многие по сей день обивают пороги журналов и газет, согласные даже на малооплачиваемые должности.
   - Иду... - обреченно сказал Ноиро, поднимаясь из-за стола.
   Издательский центр "Вселенский калейдоскоп - пресс" располагался в отдельном восьмиэтажном здании с автономной инфраструктурой. Здесь была столовая, бар, небольшой магазин быстрого обслуживания, косметический салон, парикмахерская, массажный кабинет, медицинский смотровой, боулинг и даже бассейн с термокабинкой. И все это - к услугам счастливых работников журнала-"кругосветки"!
   Конференц-зал располагался на седьмом этаже. Мэтр редактор вообще благоволил к этой цифре, полагая ее счастливой для себя со всей суеверностью творческого человека, волею судьбы ставшего номенклатурной единицей, но не утратившего искр былой романтики.
   Ноиро и Пепти поднимались к нему со второго этажа пешком: молодой человек пренебрегал лифтом, а спортобозревательница так и норовила побыть в его обществе, пусть даже на бегу.
   - Говорят, Гэгэус сегодня с утра загадочный-презагадочный! - пыхтя и отставая от него на пару ступенек, выпалила Иссет. - Наверняка готовит нам грандиозную выволочку. Рекламный уже оголяется: были слухи, на этой неделе больше всего проколов - у них. Сейчас пойдут в ход розги...
   Ноиро почти не слушал. Он составлял в уме продолжение своей статьи о древних обычаях кочевников Узлакана. Даже если в ближайшее время его не оставят в покое, статья будет готова, и ее останется лишь напечатать на э-пи.
   - Угу, - ответил он кудрявой сослуживице, делая вид, что принимает участие в разговоре, чтобы она не обиделась.
   Ноиро не любил женские обиды, не любил уговаривать и каяться в несодеянных грехах. Тем более - обиды посторонних женщин.
   В конференц-зале Гэгэуса - смежном с его кабинетом - собрались уже едва ли не все сотрудники журнала, за исключением, разве что, корректоров, служащих отдела сбыта и уборщиков, которые, впрочем, на планерках не присутствовали никогда.
   Позже Пепти и Ноиро на планерку явился только старикан мэтр Сабати, заместитель редактора в отделе очерков о путешествиях. Ходил он так, как передвигаются голуби - при каждом шаге помогая себе головой. Взглянув мутноватыми воспаленными глазками на присутствующих, мэтр Сабати проковылял к своему обычному месту. Из кабинета Гэгэуса выглянула секретарша, окинула всех цепким взором и молча втянулась обратно. Пару секунд спустя оттуда же возник толстенький и лысоватенький мэтр главный редактор - Юлан Гэгэус. Началась очередная нудная планерка, во время которой засыпали даже вездесущие мухи. Показательные разносы обычно устраивались в самом финале. Как говорил главред, "на десерт". Поэтому Ноиро преспокойно отключил внимание от окружающей действительности, сделал вид, будто что-то царапает в блокноте для заметок, а сам принялся проговаривать про себя фразы рождающейся статьи. Его привело в замешательство собственное имя, произнесенное устами Гэгэуса:
   - Сотис! Ноиро Сотис! Кто из вас тут Сотис? - вопрошал тот, тем не менее безошибочно сверля взглядом Ноиро. - Будьте любезны пройти в мой кабинет!
   Журналист встал и огляделся. Планерка подошла к концу, сотрудники расходились, и только Пепти сочувствующе подергала его за рукав:
   - Держись! Поорет - и успокоится. Главное, ты не перечь ему, он этого не любит. Скажет, что ты пустое место - соглашайся. Что он тут уже почти десять лет и давно уже душа этого журнала - ни в коем случае не спорь! И в глаза не смотри, он психует, когда кто-то выдерживает его взгляд!
   - Ладно, ладно! - Ноиро отстранился.
   Гэгэус пропустил их вперед себя - старого мэтра Сабати и недоумевающего Ноиро Сотиса, который так и не сообразил, за какой прокол ему сейчас устроят персональный разнос в присутствии непосредственного начальника.
   - А вы что? - не понял мэтр редактор, меряя взглядом замешкавшуюся обозревательницу.
   Пепти спохватилась и почти выбежала из конференц-зала. Гэгэус лишь усмехнулся ей вслед, а Ноиро тяжело вздохнул, понимая, что сейчас начнется основное действо.
   - Итак, голубчик, как вы оцените вашего журналиста? - покуда игнорируя присутствие Сотиса, обратился шеф к мэтру Сабати.
   Старик покряхтел, тараща красноватые глазки.
   - Мням... мням... ну что сообщить... э-э-э... извольте... э-э-э... Исполнительность журналисту Сотису... мням... не чужда... мням... Присуща ему исполнительность, сказал бы я... Работу... мням... выполняет в срок и качествен...
   - Ха! - прервал его мямленье Гэгэус. - Мэтр Сабати, а сколь внимательно вы изучили личное дело молодого человека? - он наконец соизволил кивнуть в сторону Сотиса, который уже догадался, что перед ним разворачивается представление.
   - Мням... - невразумительно ответил Сабати.
   "Что они там нарыли?" - встревожился Ноиро. Совесть его была чиста, но за свои двадцать пять лет журналист успел насмотреться на людей и не раз видел, как обычное злословие, порожденное завистью, портило жизнь ни в чем не повинной жертве сплетен. Сотис отдавал себе отчет в том, что и он совершенно не застрахован от оговоров. Недаром у этого Гэгэуса столь торжественно-зловещий вид.
   Молодой человек внутренне подобрался, готовясь к худшему. В голове мелькнула одна лишь мысль: "Если уволят, что я скажу маме и Веги и на что мы с ними будем жить?" Так сложилась судьба их семьи: отец умер очень рано, оставив жену и двоих детей - Ноиро и его сестренку - без какой-либо защиты. Если бы природа не одарила юношу веселым нравом, отходчивым сердцем и стойким характером, у Ноиро были бы все шансы стать с возрастом мизантропом, возненавидевшим заодно с людьми и весь окружающий мир. Зыбкое, шаткое равновесие держало его на грани, однако не давало упасть. И к тому же был у него еще один важный секрет... Но об этом позже!
   Гэгэус подошел к своему столу, где взял распечатки.
   - Сегодняшнее утро я уделил вам, Сотис, - он снова кивнул в сторону Ноиро и надел очки. - Общая сеть предоставила мне много интересного. Мэтр Сабати, а вы знаете, что журналист Сотис - тот самый человек, который был в экспедиции, обнаружившей в Туллии останки...
   Сабати подскочил, как от удара кнутом, с невероятной для дряхлого старика прытью:
   - Что? Сотис?! Но тот был...
   - Да, тот был Сэн-Тар Симман. Так подписывал Сотис свои статьи три года назад. Верно?
   Ноиро кивнул. Этим псевдонимом он пользовался на протяжении пяти лет до тех пор, пока не потерял работу. Перед тем, как попасть во "Вселенский калейдоскоп - пресс" ему довелось побыть внештатным корреспондентом в одной маленькой газетенке, где Ноиро начал подписываться именем из удостоверения личности.
   Гэгэус усмехнулся и протянул замреду листок бумаги с фотографией Ноиро, сопровождавшей статью о туллийском ящере.
   - Не знал, что вы у нас знаменитость, - прошелестел старик, придирчиво сверяя изображение на снимке с оригиналом. - Что ж не похвастались в резюме? Помню эту шумиху вокруг вашего имени...
   Ноиро опустил голову. Ну как им объяснишь, что именно эта шумиха и обрыдла ему больше всех остальных "прелестей" узнавания. Когда каждый третий ученый норовит поддеть тебя, уличить в какой-нибудь лжи, обозвать фальсификатором и охотником за дутыми сенсациями, приятного мало. Скандальная известность не приносит хлопот только очень богатым, а тем, у кого и без того минимум дохода, она обуза. Никакого желания "хвастать" этим фактом своей биографии у журналиста не возникало, несмотря на то, что в своем репортаже о поездке в Туллию он был абсолютно честен. Однако теперь ничего не попишешь: Гэгэус взялся за него основательно. Ноиро не удивился бы, спроси мэтр главред, где это он бывает по ночам, делая вид, будто спит. Совсем не удивился бы после всего сказанного.
   - Прошу прощения за то, что утаил информацию, - не поднимая глаз, заговорил молодой человек. - Я счел ее не слишком важной...
   Гэгэус расхохотался. Он, показалось Нойро, видел всех насквозь, как на снимке под R-лучами.
   - Это неважно, - насмеявшись, отмахнулся шеф, - это лишь к вопросу об опыте и компетенции.
   Старик Сабати неопределенно фыркнул, но Гэгэус сделал вид, будто не заметил, и как ни в чем не бывало договорил:
   - Если командировка в Туллию вас не напугала, то уж от поездки в Рельвадо вы наверняка не откажетесь, господин Сотис!
   Ха! Туллия! Это еще нигде не написано, что Ноиро побывал и в Леллии, причем в самый разгар зимы и почти на самом полюсе, и... Что?! Гэгэус сказал о поездке в Рельвадо?!
   - Как вы сказали, мэтр?
   - Думаете - ослышались? Нет. Я намереваюсь заслать вас подальше отсюда, в другое полушарие нашей Доэтерием позабытой планеты, к дикарям Франтира - за описанием их нравов и обычаев. После вечных льдов Туллии вам не покажется это слишком уж опасным предприятием?
   Ноиро с четверть минуты беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах подыскать нужные слова. Отказаться от командировки в самое желанное место мира?! Ему - жадному до новых впечатлений и информации журналисту?! Да за кого это Гэгэус его принимает?
   - Вижу: вы согласны. Это хорошо. Послезавтра в те же края вылетает экспедиция наших археологов, и я договорился, чтобы они взяли вас под свою опеку...
   - Мэтр Гэгэус... и мэтр Сабати! Могу я попросить вас об одном одолжении?
   Мэтры изумленно уставились на Ноиро.
   - Не разглашайте, пожалуйста, информацию о том, что это я был Сэн-Таром Симманом... и о Туллии...
   - Это будет зависеть от результатов вашей командировки, Сотис! - с игривым задором откликнулся Гэгэус, а Сабати что-то пробухтел под нос. - Так, мэтр, а от вас мне к следующей неделе нужна статья на полосу этого... как его?.. в шапочке такой все время ходит...
   - Дайнио? - невольно подсказал Ноиро, и старик сверкнул на него злым взглядом, но Гэгэус не обратил внимания на реакцию замреда. - Да, он! Как мы обсуждали, мэтр, - мне надо побольше об этих самых "смертях в собственной постели". О них уже только ленивый не писал - и мы! Стыд и позор! И это - "Вселенский калейдоскоп"?!
   - Но... мэтр Форгос, как вы знаете...
   - Я имел беседу с директором, - мгновенно побагровев, рыкнул Гэгэус и стал самим собой, - и он дозволил размещение этого материала. Поэтому - ступайте и работайте.
   - А вы скрытный тип, - проговорил мэтр Сабати, вместе с Сотисом покидая негостеприимный кабинет.
   И в голосе его Ноиро услышал зловещие нотки.
  

* * *

  
   Когда журналист приблизился к своему кварталу, стремительный порыв ветра возвестил о скорой грозе, подтвердив ее начало первыми каплями дождя, что сорвались из налетевшей вдруг тучи.
   Ноиро взбежал на террасу и некоторое время постоял, втягивая в легкие непривычно свежий и сочный воздух, глядя на раскачивающиеся прически долговязых пальм и ворочая в голове мысли о скорой поездке в Рельвадо - зеленый материк на другом полушарии планеты.
   Мимо журналиста, поздоровавшись, прошла соседка; Ноиро и Веги с самого детства за глаза называли ее Гиеной. Это была охочая до сплетен пожилая тетка, всегда чудом оказывавшаяся там, где случалось какое-нибудь происшествие.
   Туча мрачнела на глазах, лиловея и бряцая для устрашения вспышками коротких молний. И вдруг с яростным треском она вскрыла свое переполнившееся брюхо. На вечерний Кийар обрушились потоки воды, и горе было тем, кто не успел укрыться под каким-нибудь навесом. Город сгинул в белой пелене.
   "Повезло, - подумал Ноиро, глядя на автомобили, застрявшие в озере посреди дороги, и пешеходов, испуганно льнущих к стенам домов, - вовремя я успел!"
   И тут же вспомнил, что не выполнил просьбу матери - не зашел в магазин. Так всегда...
   Веги была дома.
   - Привет, плюшка! - сказал Ноиро и ловко увернулся от полетевшей в него подушки. - Какая ты сегодня добрая!
   Сестрица скорчила рожу, погрозила ему кулаком, а потом громко захлопнула дверь.
   - Что вы там опять не поделили? - донесся мамин голос из кухни.
   - Ма, я страшно голодный!
   - Попал под дождь?
   - Нет, но в магазин не успел...
   - Святой Доэтерий, ну до чего же ты рассеянный!
   - Да, мам, рассеянный, как склероз!
   - Ты и есть ходячий склероз! - буркнула из-за двери сестрица, которая, как всегда, подслушивала в надежде, что Ноиро за что-нибудь достанется от мамы.
   - Веги, а ну прекратите уже препираться, как малые дети!
   - А чего он обзывает меня плюшкой? - возмущенно воскликнула девочка.
   - Если хочешь, я могу звать тебя пончиком, - и Ноиро скрылся в душе, заглушив плеском воды сестрин гневный ответ.
   Веги была невероятной заучкой, полной противоположностью старшего братца. Если во времена учебы все дисциплины усваивались им играючи, как будто даже невзначай, Веги корпела над учебниками, попутно поглощая огромное количество пищи. Совершенно неудивительно, что ни быстрый рост, ни беготня со сверстниками ее от излишней полноты не спасали, и это было главной причиной их конфликтов с братом. Ноиро задирал ее в шутку, зато Веги злилась всерьез.
   Когда за ужином он сообщил о своей скорой поездке, Веги невинно поинтересовалась, водятся ли там цветные шипохвосты.
   - Не имею понятия. А что?
   Она хмыкнула, притащила энциклопедию и зачитала:
   - "Цветной шипохвост, или ядовитая унцерна, водится на территории сельвы Рельвадо во влажных пойменных зонах, но встречается и на взгорьях. Несмотря на яркую окраску, они редко попадаются на глаза людям. Встреча с унцернами, как правило, не предвещает ничего хорошего: они забираются в спальные мешки туристов и, побеспокоенные, тут же пускают в ход шип на своем хвосте, содержащий как значительную дозу вещества-анестезина, так и порцию яда. Если не применить противоядие в течение получаса, смерть наступает в ста процентах случаев. Опасность этого укола заключается в том, что из-за анестезии пострадавший его не замечает и может даже не проснуться"... Хочешь, почитаю тебе про то, как размножаются унцерны?
   - Веги, ты это к чему? - насторожилась мама, хмуря высокий лоб под облаком пушистых светлых волос, нисколько не поредевших с годами.
   - Спасибо, плюшка, я знаю, как размножаются унцерны, - перехватил инициативу Ноиро. - Они рождаются в семьях в облике второго ребенка и стараются отравить жизнь по возможности всем домочадцам...
   Веги намахнулась, чтобы хлопнуть его по голове раскрытой книгой, Ноиро стал сопротивляться, мать попыталась разнять кутерьму, сердито стыдя обоих, пока наконец энциклопедия не улетела в сторону и не упала на пол вверх картинкой, на которой поблескивал разноцветной чешуей шипохвост - не то длинная ящерица без задних лап, не то странная змея с передними лапами и угрожающей конструкцией на хвосте.
   - Так и быть, плюшка, я привезу тебе твоего сородича, - зажав руки сестры, засмеялся Ноиро. - Хочу узнать, кто из вас кого отравит...
  

* * *

  
   ...Поначалу не спалось. На улице все еще хлестал ливень, терзая деревья, и на душе оттого было так же мятежно, как за окном.
   Сначала Ноиро обдумывал планы на поездку в Рельвадо, вспоминал все когда-либо виденные передачи о тех местах и время от времени убеждал себя, что это происходит не с кем-то, а с ним, прежде посылаемым в вечную мерзлоту. Мысли начали путаться, и это был очень удобный момент, чтобы попробовать повторить неудавшийся на днях эксперимент...
   ...В первый раз странность Ноиро проявилась в пять лет, когда родители привели его в гости на празднование дня рождения сына своих знакомых. Забегая вперед, нужно сказать, что подружить мальчишек взрослым так и не удалось.
   Ноиро завели на террасу дома, где уже было немало гостей. Пока все обменивались приветствиями, мальчик разглядывал сидящую в плетеном кресле женщину преклонных лет. Она озиралась по сторонам, и ей было явно не по себе. Увидев Ноиро, старуха кивнула, а на лице ее проступило выражение безмятежного спокойствия, так не вяжущегося с обликом мученицы.
   Кто-то из играющих малышей влез к ней на колени и запрыгал, нимало не беспокоясь, понравится ли это старой женщине. Спохватившись, на него зашикали, сняли, ревущего, с кресла, приговаривая, что здесь баловаться нельзя. Старуха опять посмотрела на Ноиро, как будто хотела о чем-то попросить, и вдруг поманила его рукой. Мальчик взглянул на родителей, однако ни папа, ни мама на их молчаливый диалог с женщиной в кресле внимания не обратили. Тогда Ноиро просто взял и подошел к ней.
   - Хорошего дня, - смущаясь, сказал он, потому что его научили вести себя вежливо и здороваться со взрослыми.
   Старуха снова кивнула и беззвучно двинула губами. У нее было доброе, только очень страдальческое лицо, впалые глаза и щеки. Она казалась очень больной.
   Ноиро прислушался, но так и не смог расслышать ни слова, хотя странная женщина упорно что-то говорила. Он слишком увлекся и не заметил, как все вокруг стихли и стали смотреть на них.
   - Что он делает? - тревожно спросила хозяйка - мать мальчик, к которому пришли гости.
   Гайти Сотис замерла. Ее муж, отец Ноиро, пригляделся.
   - Вы очень тихо говорите, - пролопотал Ноиро, отчаявшись понять старуху, - я ничего не слышу.
   Толпа дрогнула и зароптала. Пожилая женщина заплакала, вяло вскинула руки с мольбою и в отчаянии потрясла головой. Ноиро стало жаль ее. Ему понравился цвет, которым, как ему казалось, обладала незнакомка - это были оттенки потухающего заката. Ни у кого еще он не встречал такого цвета.
   - Ноиро! - окликнул его отец.
   Мальчик оглянулся.
   - Пойди сюда, Ноиро!
   - Я сейчас, - предупредил он собеседницу, поворачиваясь обратно, и вздрогнул: кресло оказалось пустым.
   Праздник был испорчен. Хозяйка рыдала и пила успокоительные капли, гости начали расходиться, бросая в сторону семьи Сотисов неодобрительные взгляды, словно кто-то из них совершил что-то кощунственное. Ноиро ничего не понимал, и ему вместе с папой и мамой пришлось тоже уйти. Лишь спустя семь лет, перед рождением сестренки, Веги, отец расскажет о том, что кресло принадлежало бабушке ребенка, которого они поздравляли, а сама бабушка умерла за полтора года до этого от тяжелой болезни. Но самое главное, за что та семья осталась благодарна Ноиро - это болезнь матери именинника, случившаяся с нею из-за нервного срыва. Если бы не это, на следующий день они отправились бы в поездку, которую планировали уже давно, и погибли бы в загоревшемся при посадке самолете, как все сто двадцать девять пассажиров и экипаж. Именно столько людей было на борту в том злосчастном рейсе...
   Но на самом деле необычные вещи происходили с ним куда чаще, чем это было известно родителям.
   В десять лет Ноиро сильно заболел. Он лежал в своей комнате и горел, дрожа от жестокой лихорадки. Приглашенный врач запаздывал, жаропонижающие не помогали, температура карабкалась по столбику термометра с пугающим упорством...
   Мать и отец сидели рядом, не в силах помочь, а Ноиро тихо бредил.
   - Пить, пить! - иногда стонал он.
   Сначала в глазах появились желтые пятна. Они закрывали собой все - родителей, предметы. Когда он поднимал тяжелые веки и смотрел в потолок, там, по белому полю, ползали желтые чудовища с неясным обликом. Вскоре все начало меркнуть. Мальчик перестал видеть.
   - Включите свет, мне страшно! - просил он и слышал, как рыдает мать, потому что в комнате горели все осветители.
   Но ему уже стало все равно. В какой-то миг свет вспыхнул, жар ушел, комната покачнулась и встала на место. Пытки больше не было.
   - Мам, пап, я здоров! - сказал Ноиро, но пересохшее горло не выпустило ни звука.
   Чтобы обрадовать их, Ноиро резко сел в постели и засмеялся.
   Родители продолжали с ужасом смотреть на подушку, которая осталась у него за спиной.
   Мальчик извернулся и получил пинок, отбросивший его к дальней стене спальни. А за окном было уже совсем светло - правда, свет был неестественно белым и тянул к себе, не позволяя сопротивляться. И еще в комнате царила пугающая тишина. Такой тишины здесь не было никогда!
   С трудом оторвав взгляд от окна, Ноиро снова посмотрел на родителей и остолбенел.
   На кровати перед ними разметался бледный ребенок без малейших признаков жизни. Тусклые белокурые волосы, спутавшись, раскинулись вокруг его лица на подушке, а глаза...
   Ноиро закричал, но его никто не услышал.
   Серо-голубые глаза мальчика на кровати были подернуты белесой дымкой и полуоткрыты. Челюсть безвольно отвисла, тонкая струйка слюны медленно стекала с края рта, пузырясь пеной.
   Ноиро кричал и упирался, но неведомые силы волокли его к распахнутому в летнюю, почему-то светлую, ночь окну. Там, на постели, лежал он сам, такой чужой и отвратительно неживой.
   - Я не хочу! - стенал он. - Я хочу назад!
   Он все понял. Это была его смерть, суровая и равнодушная к нему и ко всем остальным. Это она обратилась в белое свечение и стояла там, за окном.
   Мать уже вскочила, уже трясла опустевшее тело Ноиро за безвольные плечи, уже что-то кричала. По ее лицу текли потоки слез, отец пытался удержать ее, но она вырывалась и хотела поднять ребенка на руки.
   Ноиро дернуло, будто током. При каждом рывке тела разрядом молнии било и его, свободного. И мальчик... обрадовался.
   - Назад! - закричал Ноиро, не слыша себя, но точно зная, что будет так, как он скажет.
   Снова пинок, кувырок, боль...
   ...Страшно болит голова, тело придавило гигантским прессом, но что-то изменилось, что-то сильно изменилось!
   Ветерок, дующий из распахнутого в черную кийарскую ночь окна, холодил испарину, выступившую на лбу Ноиро. Волосы мигом промокли от пота.
   Мальчик облизнул растрескавшиеся губы и попросил воды. Он никогда и никому не рассказывал того, что с ним случилось.
   Но приоткрыть завесу своей тайны ему, однако, пришлось два года спустя.
   Конечно же, как всякого ребенка, смутная угроза чего-то непонятного первое время его отпугивала. Стоило Ноиро ощутить в себе подозрительные симптомы - гудение и вибрацию во всем теле - как ему тут же мерещилось удушье, он паниковал, подскакивал и гнал от себя подступившее оцепенение. Иногда из-за этого он не давал себе уснуть на протяжении всей ночи, чтобы в полусне опасная сила не вышвырнула его из тела в белую ночь смерти.
   Но однажды его сморило прямо днем. Он вернулся после учебы домой и сел в кресло отдохнуть, пока мама хлопотала у плиты. Сел в кресло, а очнулся в верхнем углу комнаты, под самым потолком.
   Ноиро отчетливо различил не замеченную мамой паутинку на стыке потолка и стены. А еще в глаза бросалась тонкая трещинка на побелке.
   Он висел в воздухе! Он был невесом, как во сне!
   Мальчик всплеснул руками, как птица крыльями, и переместился из одного угла комнаты в противоположный.
   "А-а-а, так я просто сплю!" - несколько разочарованно подумал он.
   Вот сейчас просто надо постараться и открыть глаза. Вот... вот сейчас...
   Ничего не получилось. Прежде, стоило ему подумать о возможности сна, наступало пробуждение.
   Ноиро нырнул вниз и встал ногами на пол. Подошвы ничего не ощутили, но он понял, что при желании может ходить, как обычно.
   С содроганием взглянув на себя, кульком развалившегося в кресле, мальчик решил, что раз уж это такой хитрый сон, то и делать в нем можно, что заблагорассудится. Например, прийти в кухню и подшутить над мамой. Хотя, конечно, это даже во сне не самая лучшая идея. В их семействе вот-вот ожидалось пополнение, отец едва ли не носил маму на руках, всем своим видом и поведением внушая Ноиро такие же трепетные чувства к ней и будущему брату или сестре.
   Позевывая и потягиваясь, мальчик отправился в кухню.
   - Привет! - сказал он маме.
   Та не обратила на него никакого внимания.
   - Ма-а!
   Она взглянула на часы и продолжила помешивать какое-то варево, в задумчивости покусывая губы. Кажется, Ноиро был для нее невидим.
   Чтобы проверить это, Ноиро запрыгнул на подоконник, перебрался на стол и, не схлопотав за это никакого наказания, решил снова полетать. Хороший сон! Попробовал бы он вести себя так же наяву!
   - Ма-ма! Ма-ма-ма! Мама! - хохотал он, то взлетая к потолку, то пикируя на пол.
   С таким же успехом Ноиро мог бы разговаривать с солнцем или звездами.
   И вот в один из пируэтов его неудачно занесло и швырнуло на плиту. Мальчик смутно ощутил раскаленную кастрюлю и, поддавшись инстинкту, отпрянул. В тот же миг мама повернулась к плите. Оба они вздрогнули, как от удара током, и Ноиро понял, что каким-то невероятным образом очутился внутри огромного, как надутый воздушный шар, маминого живота.
   Звуки вернулись. Все, что происходило снаружи, сюда доносилось глухо и слабо. Кажется, мама там что-то мурлыкала себе под нос. Зато здесь, внутри, было очень шумно, как обычно у нее в кастрюлях: что-то ухало в однообразном такте, что-то поскрипывало, булькало. И большую часть пространства занимал едва различимый в потемках кокон.
   - Ой! - сказал Ноиро и, пригнувшись, заглянул сквозь стенки кокона.
   Перед ним вниз головой в мутноватой жидкости не то лежал, не то висел младенец. Визит брата разбудил малыша, и он - она! - спросонья брыкнула маму пятками под ребра. Ноиро успел различить, как нечто длинное и тонкое, похожее на шланг, закручивается на шейке у еще не родившейся девочки тремя петлями.
   Снова разряд - и Ноиро открыл глаза в своей комнате. Он помнил все так отчетливо, будто не спал.
   "Получается, я родился во второй раз!" - засмеявшись, подумал мальчик. И еще он решил подождать, когда "оттает" онемевшая нога, а потом пойти к маме и рассказать ей этот презабавный сон. Они ведь все время спорили с папой, кто должен родиться. Хотя и Ноиро, и отец фантазировали о братике, теперь мальчик мог бы порадовать маму ее возможной - пусть хотя бы только во сне - победой.
   - Мама, привет! - сказал он, морщась от неприятных укольчиков, щекотливо бегающих в ноге. - А мне приснилась сестренка.
   - Ты же хотел брата! - лукаво прищурилась мама.
   - Хотел, но приснилась сестренка.
   - Да? И какая она?
   Ноиро прислонился к стене и почесал затекшую спину о холодный кафель.
   - Не знаю, там у тебя темновато было.
   Лицо мамы вопросительно вытянулось:
   - Где "там у меня"?
   - В животе. Я видел только, что это девочка.
   Она усмехнулась и качнула головой:
   - Ну и сны тебе снятся, однако же!
   - Это от голода, - серьезно уверил ее Ноиро. - А может там быть какой-то тонкий шланг, который закручивается у них, у малышей, на шее?
   - Шланг? - растерянно переспросила Гайти Сотис, наполняя его тарелку ароматным супом. - Приснится же тебе, фанта...
   Вдруг она побледнела, как будто внезапно о чем-то догадалась. Это позже, сопоставив ее реакцию и рассказ отца о случае семилетней давности с умершей бабушкой их друзей, повзрослевший Ноиро сможет предположить, что мама вспомнила тот эпизод в гостях, а оттого заволновалась. В обычном состоянии она в мистику верила едва ли - по крайней мере, в бытовую-обиходную. Но теперь, когда чувствительность душевная развилась у нее до предела, госпожа Сотис стала почти суеверной.
   - О, святой Доэтерий! - прошептала она. - Пуповина?!
   И бросилась звонить своему врачу. Ноиро побежал было за нею, но его изгнали и отгородились дверью.
   Вечером мальчик, не на шутку встревоженный маминым поведением, подслушал их разговор с папой.
   - Я ничего в этом не понимаю, - приглушая тон, говорил отец. - Что такого будет, если эта пуповина обовьется?
   - Мне сказали, что если один раз, то может сама соскользнуть, а если два, то... - она всхлипнула, - то ребенок задохнется...
   Отец помолчал.
   - Но меня уверили, что я зря так убиваюсь. Это бывает очень редко, а с нами все в порядке.
   - Но ты сказала им, чтобы...
   - Конечно! Они будут наблюдать. Чувствую себя дуррой совершенной. Я переполошила сегодня весь наш центр...
   - Это их работа...
   - Да! Каждый день слышать истерики беременных дур с тяжелой формой энцефалопатии! - она принужденно засмеялась.
   - А это еще что за "патия"? - насторожился Эрхо Сотис.
   Она махнула рукой:
   - Да шучу я!
   - Но ты же не с потолка взяла свои страхи!
   - Да вот именно, что с потолка! Не могу же я доказывать им, мол, боюсь, потому что это приснилось старшему сыну! Меня после этого вообще перестанут воспринимать всерьез!
   - А ты им скажи, кто ты. Скажи, что ты доктор математических наук и только неделю как перестала преподавать.
   Гайти Сотис засмеялась по-настоящему:
   - Угу, "там и перетрудила мозг, а посему пора бы нашей беременной немножко побыть под наблюдением психолога"! Нет, не стану говорить ничего!
   Все оборвалось в душе Ноиро. Он был теперь уверен, что видел то, что видел. Никакой фантазии его не хватило бы на то, чтобы создать столь вычурное сновидение с множеством подробностей. Вопросы полов и размножения интересовали его тогда очень и очень поверхностно, как любого нормального двенадцатилетнего мальчишку, не желающего замусоривать голову чепухой. Но как доказать родителям свою правоту - то, что даже если это был сон, к нему нужно прислушаться?
   Он сильно изменился. Учителя не узнавали его, жаловались на снижение успеваемости, предполагали всякое, в том числе - подавляемую ревность к будущему члену семьи. Ноиро не спорил, но все отчаяннее поглядывал на маму. Ночами ему снились настоящие кошмары, где он терял ее и не мог найти, днем он старался как можно скорее прибежать из школы, чтобы все оставшееся время до возвращения отца не отходить от мамы ни на шаг. Более всего он страдал оттого, что ничего не мог сделать: сама природа повернула против них.
   - Все будет хорошо, - пообещала Гайти Сотис, уезжая в больницу.
   Ноиро бродил по опустевшему дому, как неприкаянный. Отец отвез ее и приехал обратно. И потянулись страшные часы. Мальчик молчал, как взрослый дыша в кулак, однако не находил себе места и едва сдерживал слезы.
   - Ноиро, - вдруг произнес Эрхо Сотис, - расскажи, что ты видел и как?
   Будто того и ждал, Ноиро бросился рассказывать отцу подробности "сна".
   - Ты мне веришь, пап? - глухо и серьезно спросил он в конце.
   - Протоний покарай! - ругнулся отец, стремительно двинувшись к телефону. - Ревность, ревность... Мы глупцы!
   Он долго с кем-то говорил, а когда пришел обратно, выглядел успокоенным, сказал, что врачи решили делать операцию, даже напомнил сыну ту историю с днем рождения и плетеным креслом умершей бабушки именинника. Ноиро помнил все отчетливо, не знал только одного: женщина, которая пыталась ему что-то сказать, была давно уже не в этом мире!
   Когда через две недели они с отцом встречали выписавшихся из больницы маму и Веги, врач спросила Эрхо Сотиса, каким образом ему стало известно о пуповине.
   - Можете не верить, - усмехнулся тот, - но это благодаря сну, который видел старший.
   Тогда-то она и сообщила, что у новорожденной было тройное обвитие шеи пуповиной.
   - Может быть, когда-то у нас будет возможность подсматривать за новорожденными в утробе матери, - вздохнула врач, - об этом уже пишут в журналах... Но пока... - и она развела руками. - Вам повезло. Берегите способности вашего сына.
   Если бы только знала она, причиной скольких проблем в ближайшие годы станут для Ноиро эти его способности!
   Когда парню было шестнадцать, мама случайно застала его во время "прогулки". Она решила, что с сыном произошло то же самое, что и шесть лет назад, когда он чуть не умер от лихорадки, подбежала к нему и стала тормошить, метнулась звонить врачу, снова к юноше...
   Он же в то время был неподалеку от дома, но встряска сдернула его с места. Ноиро потерял все ориентиры, оказавшись посреди унылой серой пустоши. Он не знал, куда лететь, да и летать он тут не мог, а стоял, будто скованный туманом.
   Вдалеке скользили невнятные тени, и Ноиро мог только догадываться об их намерениях в отношении него.
   - Назад! - закричал он, как всегда - не слыша звука собственного голоса.
   Возможно, было в этом приказе что-то магическое, а скорее все существо юноши устремилось туда, где было это "назад", но в следующий миг он очнулся на своей кровати, слабый, с горящими от пощечин щеками и рыдающей от ужаса мамой рядом.
   - Самое страшное для матери, - сказала она ему потом, - даже представить своего ребенка погибшим.
   Ноиро и без того уже знал это: он посмотрел ей в глаза и понял, что пережила Гайти Сотис в эти минуты.
   - Иногда, мам, со мной это бывает.
   - Значит, тебе нужно обратиться к врачу!
   - Со мной все нормально, мам. Я не ухожу надолго, это не смерть и не обморок, это "третье" состояние. Ты... просто не буди меня никогда, ладно? Можешь сделать хуже. Мое сердце бьется, я дышу, это как сон. Поверь мне на слово.
   - Зачем ты это делаешь? Зачем?
   - Это помимо меня. Я не знаю. Однажды побывав там, я не могу теперь остановится. Там целый мир, ма! Мне очень интересно изучать его. И, мне кажется, глубже есть еще мир...
   Госпожа Сотис отмахнулась:
   - Уволь меня от выслушиваний этого бреда! Ты умеешь погружать свое сознание в измененное состояние и видишь то, что тебе показывает твой загипнотизированный мозг. И ничего более. Когда люди умирают, они тоже видят всякие события, но это отмирают клетки памяти, вот и все! Хорошо, я не буду беспокоить тебя, но очень прошу: не увлекайся этим слишком часто. Кто знает, насколько это безопасно?
   А вскоре внезапно умер отец от сердечного приступа. Терзаемый удушающими воспоминаниями о том, как все было до страшного дня, Ноиро не мог ни спать, ни оставаться в одиночестве. Это была непрекращающаяся мучительная боль в груди, во всем существе. Все, что ни пытался он начать делать, чтобы отвлечь себя, казалось пустым, никчемным и лишним по сравнению с... Да, с тем белым сиянием ночного заоконья, пришедшим к нему однажды.
   И вот во время самого жестокого приступа тоски Ноиро снова очутился на серой пустоши. Ему померещилось, что одна из теней вдалеке походит на фигуру его отца, и он побежал следом. Двигаться было тяжело, почти невозможно, как в кошмаре. Фигура удалялась. Юноша изо всех сил вглядывался в нее, чтобы рассмотреть, но ощущение, что это отец, не проходило. И цвет - правда, теперь в привычную гамму примешивались оттенки заката - и стать, и походка были отцовыми. Фигура удалялась в сторону едва различимого посреди тумана грозного возвышения.
   - Папа! Па!
   И лишь чудом не сорвался Ноиро в пропасть. А отец - если это был он - продолжал идти по невидимому мосту к той конструкции, которая теперь проявилась куда четче прежнего. Это была вовсе не гора, как поначалу подумал юный путешественник, а вращающееся спиралевидное устройство. И сверху, над ним, серебристо-белесоватое небо тоже закручивалось в неистовый водоворот.
   "Что это? - мелькнуло в мыслях Ноиро. - Зачем оно?"
   И вдруг устройство как будто чихнуло, сперва сжавшись, а после резко раздавшись в размерах. Юношу отшвырнуло на камни с такой силой, что в грубом мире он получил бы сотрясение и хорошо, если бы вообще остался в живых. Да и здесь ему пришлось несладко.
   Сколько он потом ни думал повторить опыт, сколько ни пробовал вновь найти загадочный ворот, до последнего времени у него не выходило ничего.
   За три дня перед событиями, случившимися во "Вселенском калейдоскопе" - планеркой, на которой Гэгэус принял решение отправить Ноиро в Рельвадо, - журналист снова очутился на серой пустоши и даже увидел в тумане смутные очертания того невероятного приспособления. Однако он тут же заметил, что за ним наблюдают. Сперва Ноиро подумал об отце. Из того, прямо сказать, небогатого набора литературы на волнующую его тему Ноиро все же смог вынести основную мысль: там, где он оказывался, покидая свое тело, одномоментно способны присутствовать как живые, так и уже умершие, которым никогда не возвратиться в прежнюю оболочку. А возможно, это даже безвременье, где сливается прошлое, настоящее и будущее. Не иначе как оттуда смогла вырваться сущность покойной бабушки, чтобы дать знак своим любимым сородичам, предупредив тем самым о смертельной опасности. А коли так, Ноиро не терял надежды еще хотя бы раз встретиться с отцом и поговорить с ним о том, о чем они не успели, в повседневной суете все откладывая на завтра.
   Но наблюдатель оказался не отцом Ноиро. Он действительно изучал его, оставаясь на почтительном расстоянии, и приближаться не желал.
   Незнакомец был облачен в широкую бесформенную накидку. Капюшон черного балахона спускался на лицо, полностью скрывая черты. И только чистейший серебристый свет, который почуял в нем Ноиро, позволял предположить, что истинная сущность человека в черном иная, нежели он желает показать унылой расцветкой собственного одеяния.
   Только тут молодому человеку пришло наконец на ум полюбопытствовать: а как же он сам выглядит в этом мире?
   Ноиро вытянул руку, но ничего не увидел. Когда-то он читал о фантомных болях у инвалидов, перенесших ампутации. Им казалось, что у них болят давно отрезанные конечности. Так и здесь: сознание Ноиро хваталось за привычные воспоминания о теле, тогда как самого тела и мозга, который управлял бы им, тут не было.
   "Интересно, вот ученые говорят, что только мозг способен мыслить... Тогда как о нем сейчас размышляю я, если лежу неизвестно как далеко отсюда, совершенно безжизненный и отделенный от собственного мозга? Мама права - я сам ввожу себя в состояние гипноза и сам себе показываю картинки? То есть Незнакомец - плод моего угасающего воображения? Почему же тогда все попытки подчинить себе это пространство и его население не приносят результатов? Во сне, в настоящем сне, я справляюсь с этим очень просто"...
   Если Ноиро перемещался здесь, он перемещался весь, разом, при этом по старинке полагая, будто у него есть ноги и он их использует в ходьбе.
   Он был просто слабо светящимся клочком тумана, серебристой паутинкой, форма которой отдаленно напоминала человеческую фигуру. Одно точно: на нем не было никакого подобия одежды в отличие от Незнакомца. Отец, если это был он, покидая пустошь, тоже походил на самого себя при жизни. Он был не в том, в чем его хоронили, а в любимом спортивном комбинезоне, который всегда надевал, отправляясь с детьми на конюшню в Затоне.
   И Ноиро подумалось, что Незнакомец - это тоже сущность недавно умершего человека, который, быть может, еще не догадывается, что умер. Потому он и стоит, приглядываясь в растерянности к окружающему миру. Одно не сходилось: не было, по ощущениям Ноиро, никакой растерянности во взгляде Незнакомца.
   "Ну что ж, помогу новичку! - самонадеянно подумал журналист. - Ему ведь, скорей всего, тоже надо к той спирали, которая не подпустила меня, живого!"
   И он направился к существу в черном. Не двинув ни единой частью тела, Незнакомец пугающе плавно отстранился, соблюдая прежнюю дистанцию между ними. Одно только получше разглядел Ноиро во время этих действий: балахон его - это клубящийся черный туман, а не материя.
   Молодой человек попробовал подойти еще раз. Зная, что говорить тут не получится - он и сам себя не слышал никогда, - Ноиро стал мысленно повторять: "Я друг, я друг, я хочу вам помочь, не бойтесь меня!" Ему почудилось, что в ответ Незнакомец улыбнулся и снова отплыл в сторону той коварной пропасти перед спиралью. Он или заманивал Ноиро в опасную ловушку, или...
   "Осторожно, барьер!" - мелькнуло в мыслях журналиста.
   Но тут спираль снова "чихнула", вышвыривая Ноиро в реальность.
  

* * *

  
   Ливень стих, а Ноиро наконец-то провалился в блаженное состояние не-сна-не-бодрствования, из которого ему так легко было покидать тело.
   В ушах, а потом и во всей голове загудели невидимые турбины. Каждая клеточка тела задрожала, словно не желая расставаться с самым важным, что делало ее живой, а существование всего организма - способом для "самого важного" добраться до некой, еще не совсем ясной, цели.
   Ноиро очутился именно в том месте, откуда его вышвырнуло три дня назад. Вот только Незнакомца здесь уже, конечно, не было.
   Гигантская спираль являлась центром множества перекрестков. Невидимые для Ноиро, но ощущаемые им мосты вели от пещер серой пустоши к чихавшему вороту.
   Молодой человек осторожно подобрался к краю, покуда спираль не изгнала его вон. Ему хотелось подсмотреть, на какую высоту и глубину простираются ярусы незримых дорог для уходящих навсегда, а сделать это как прежде, из тоннеля, которыми повсюду оканчивался знакомый ландшафт, было невозможно. Необходимо было рискнуть и покинуть убежище. Вот и получалось: попадаешь в туман, вдалеке видишь спираль, начинаешь идти к ней и обнаруживаешь себя вдруг в длинной пещере, а в конце ее манит тебя мерцающей звездочкой выход, за которым через пару шагов - бездонная пропасть и мосты, мосты, мосты...
   И вот несколько мостов высветились как огромные хрустальные радуги, и тени, смело отталкиваясь от края обрыва, перепрыгивали на них, где обретали человеческое обличье и легкость. Встречаясь на радугах - чудесном творении воды и солнца, - они либо вместе летели к вращающейся спирали, либо садились и в неподвижности смотрели друг на друга, постепенно исчезая для посторонних взглядов.
   Ноиро давно понял, сопоставляя свой образ мышления в физическом мире и здесь, что в "третьем состоянии" у него не остается и незначительной доли тех устремлений, которые так важны - или кажутся таковыми - в жизни грубых форм. Например, он никогда не вспоминал здесь о работе и о людях, которые окружали его на работе. Именно это роднило сон и путешествия вне тела: история параллельной жизни, не зависимой от того, что принято считать единственной реальностью.
   И как во сне сознание Ноиро совершало подчас необъяснимые поступки, так и тут та часть его, которую журналист легкомысленно считал "главным собой", могла принять интуитивное решение, чуждое любой рациональности.
   Так было и теперь: он настоятельно почувствовал необходимость прыгнуть на радугу. И, не размышляя ни мгновения, молодой человек проделал это, пока не спохватилась и не вычихнула его отсюда неподкупная спираль.
   Всю его сущность пронзило чувство, схожее с безумно сильным сексуальным позывом. Он завис в пустоте над огненной пропастью, жестоко терзаемый выматывающей истомой. Казалось, это один из ликов смерти. Ноиро не ожидал, что самое желанное в физическом мире способно стать самым ненавистным в этом. Он извивался и кричал, моля о помощи, и оттого пульсация лишь нарастала, превращая мгновения в века истязаний. Спазмы стали конвульсиями, но это была агония не физического тела, а гораздо более страшная - так, словно все смерти всех когда-либо живших существ обрушились теперь на него одного.
   "Не сопротивляйся!" - вспыхнуло в сознании равнодушное к нему и ко всему остальному понятие.
   Сделать это сразу не получилось, уж слишком суровым было испытание. Но чем меньше трепыхался Ноиро, тем слабее делалась смертельная истома, тем дальше отступал безотчетный ужас перед гибелью. Журналист чувствовал, будто накинувшиеся на него враги постепенно отцепляются и падают в пропасть. Он так хорошо вообразил их себе, что последних удалось увидеть и сбросить усилием воли.
   И сразу же точно крылья распахнулись за спиной - наступила легкость, головокружительная, как главная победа в жизни. Ноиро плавно спустился на хрустальную радугу и отсюда увидел, что все мосты к вороту - это аркады реальностей, соединяющие миры. Голова закружилась уже по-настоящему, как будто здесь могло присутствовать хоть что-то от физического мира.
   С верхней точки радуги спираль выглядела совсем другой. Она состояла из шаров, скованных между собой подобно бусинам в многослойном ожерелье. Ноиро стоял и просто любовался ее вращением, почему-то уверенный, что теперь она чихать не станет.
   Однако побыть в покое достаточно долго, чтобы отдохнуть после испытания сладострастием, ему не дали. Невдалеке на ту же радугу обрушилось создание, которое Ноиро определил как женское. Золотисто-огненное впечатление от него изрядно портил смерч истомы, все еще клубящейся вокруг существа. Со стороны это зрелище было еще более жутким, нежели когда журналист сам находился в его эпицентре.
   Создание потянулось к нему, словно взывая о помощи. Ноиро решил, что вмешиваться опасно. И, в конце концов, с какой стати оно явилось на его мостик?
   Молодой человек легко оттолкнулся и перелетел на другую радугу. Снизу грозно взревел огненный океан, запоздало вышвырнув вверх щупальце-волну.
   "А тут нужен глаз да глаз! - глядя на то, как опадает назад магма, подумал Ноиро. - Чуть зазеваешься - и сгоришь... Вот бы увидеть Незнакомца!"
   И он его увидел! Черная фигура в клубящемся тьмой балахоне скользнула по радуге навстречу тому созданию. То все еще корчилось в муках на хрустальной поверхности покинутого журналистом моста.
   Увитый серебристыми нитями, тянувшимися со стороны спирального устройства, Незнакомец приблизился к золотистому созданию и подхватил его на руки. Смерч мгновенно распался.
   Затем черный наблюдатель устремил внимание в сторону Ноиро, и тому показалось, что он чем-то недоволен. Это пришло, как всегда, на уровне ощущений. Опустив золотистую ношу на радугу, Незнакомец взмахнул рукой...
   ...И Ноиро сам не понял, как успел преодолеть обратный путь, чтобы очнуться в собственной постели.
   Переведя дух, он лег поудобнее и почувствовал страшную усталость. Как хорошо, что можно выспаться!
   Не успев даже толком додумать свою мысль, журналист провалился в безмятежный сон.
  
  

Конец первой главы

  

Продолжение здесь

@темы: телепортация, мистика, эзотерика, астрал, фантастика

---

Сокрытые-в-тенях (роман)

[ormona]

   Хочу поблагодарить создателей игры EverQuestII (кто играл, поймет, за что, а кто не играл -- тому и неважно), а также музыкальную группу из Новосибирска "Команда Кусто", чьими фразами из песен я пользуюсь для оглавления частей этого романа. Ну и, разумеется, отдельное и очень большое спасибо я хочу сказать всем тем моим друзьям (и не только с СИ), которые поддерживали меня во время написания книги.

_{Я в тайну масок все-таки проник.}
Уверен я, что мой анализ точен:
И маска равнодушья у иных -
Защита от плевков и от пощечин.
  
Владимир Высоцкий "Маски"

1 часть. Салют упавших звезд...

-1-

   Наконец-то пальцы наткнулись на связку ключей, весело звякнувших среди остального сумочного хлама. Ненарокова отыскала в темноте замочную скважину. Открыв замок, с облегчением дернула дверь на себя. А ведь только вчера вкрутили лампочку в подъезде! Как вкрутили, так, видимо, и выкрутили - дурное дело нехитрое.

   Инстинктивная женская... нет, не боязнь - скорее опаска... темноты отступила в тот же миг, когда в коридоре вспыхнул свет, а из дальней комнаты донеслись голоса телеведущих, аплодисменты и музыка.
   -- Бориска! - окликнула Людмила сына.
   Не дождавшись ответа, стала разуваться. Может быть, хоть кто-то из друзей сумел вытащить его на улицу из-за этого проклятущего компьютера?
   Мать Люды, Евгения Семеновна, и благоверный Костя азартно "болели за своих", уставившись в экран. Специально приглашенные в скандальное ток-шоу актер и актриса изображали тещу и зятя, самозабвенно метеля друг друга перед камерами на потеху публике. Двое детин, последователей Терминатора, по должности своей давно должны были бы вмешаться и прекратить свару, но как-то не очень уж спешили.
   Ненарокова устало закатила глаза и попутно отметила, что в углу на потолке колышется пыльная паутина, что давно уже пора сделать ремонт и что думать о ремонте как раз сейчас, после очередного родительского собрания с внеочередными поборами, ей не стоит.
   Драка на экране прекратилась, и, вспомнив друг о друге, снова заворчали Костя с Евгенией Семеновной.
   Ненарокова сняла с вешалки пакет и отправилась выгружать продукты в холодильник.
   Да, Борис Константиныч, ваши "двойки" лишат вас компьютерных "автогонок" на месяц. Хотя нет, "лебедей" в этой четверти парень поймал не очень много. А вот доводить до белого каления учительницу по музыке было совсем не обязательно. Он на велосипеде катается, а мать красней там перед всеми! Позорище!
   Тут Ненарокову посетило очень неприятное ощущение, словно кто-то стоит в полутьме кухни у нее за спиной и норовит спрятаться, стоит ей только скосить туда глаза, не говоря уж о том, чтобы повернуться. По спине прошел холод.
   Женщина торопливо затолкала оставшиеся упаковки в дверцу холодильника, поежилась и потянулась к выключателю...

-2-

   Если бы кому-то до кого-то было дело в громадном перенаселенном городе, то, скажем, не обремененный заботами, а то и просто гуляющий прохожий (да, да, не "господин", коему место в "Мерседесе", и не "гражданин" -- тот в транспортной давке забывает даже собственное имя, -- а именно "прохожий"!) вполне мог бы заметить странную парочку людей, причем молодой человек в этой разрозненной чете явно преследовал девушку, стараясь не попасться ей на глаза.
   Вот только что они петляли по Каменноозерской среди людского потока, и вот внезапно, сквозь арку, вывернули на Городовую, а теперь уже оттуда с головой окунулись в омут громадного проспекта Ленина...
   И чувствовала девушка, что происходит с нею что-то не очень приятное, ведь разве понравится кому чужое и необъяснимое дыхание в затылок? Чувствовала, оглядывалась, но в тот же момент парень скрывался за чьей-нибудь спиной, за углом дома или за дверью магазина.
   Завернутая по какой-то странной моде в широкий серый плащ до пят, она в то же время не привлекала к себе любопытных взглядов. Будто и не замечал ее существования прокуренный вечерний город, подобно тому, как нездоровый организм игнорирует проникновение чужеродной сущности.
   Но в незнакомке было что-то не так...
   Что-то не так было и в ее преследователе. Некая целенаправленность, сосредоточенность вкупе с грациозными, почти игривыми движениями руководили молодым человеком.
   Когда девушка вдруг побежала, он, не напрягаясь нисколько, также прибавил шагу и попросту срезал несколько закоулков. И оказалось, что ни малейшего шанса скрыться у нее нет, да только сама она об этом еще не знала...
   Тронувшийся с места автобус притормозил. Водитель сжалился, открыл двери, чтобы подобрать отставшую пассажирку - именно пассажиркой показалась ему юная красотка в сером балахоне.
   Преследователь тогда резко встал, провожая взглядом номер на забрызганном грязью заднем стекле, и на короткое "Извини, братан!" ответил мужичку, который случайно врезался в его спину:
   -- Не бери в голову!
   И снова прыжок в людоворот, и снова легкий пируэт между маршрутками, подножка автобуса, давка...
   -- Который час?
   -- Половина седьмого!
   -- Передавайте за проезд!
   -- ...я у "Рассвета" сейчас, через пятнадцать минут буду... угу! Угу!
   -- Да не толкайтесь вы!
   -- Я на следующей схожу!
   -- Я тоже, а спросить нельзя?
   -- Какие все нежные, блин!
   С интересом наблюдал он, как низкорослый, с рябым лицом карманник шарит в сумочке зазевавшейся полной дамы. Даже отвернулся, когда очередь дошла до него самого, и лишь в последний момент перехватил руку воришки прямо у себя в кармане:
   -- Ничего нет? - В голосе его прозвучало теплое сочувствие. -- Спасибо, что ты так хорошо обо мне подумал!
   Карманник струхнул, позеленел, прикинулся пьяным. И достоверно прикинулся, мерзавец:
   -- Какая щаз остановка? - еле ворочая языком, обратился он неизвестно к кому, а ладонь его, плененная цепкими пальцами несбывшейся жертвы, стала ледяной и взмокла от пота.
   -- Не догадываешься?
   И в упор, испепеляющий взгляд серо-зеленых глаз.
   Но скандала не случилось: ни с того ни с сего парень выпустил пленника через открывшиеся двери и лишь усмехнулся вслед, наблюдая, как вор, ухватившись за грудь, осел на металлическую скамейку...
   Только через полчаса на этой остановке разгонят народ, чтобы пропустить врачей "скорой помощи". Но это будет через полчаса. То есть, слишком поздно. К тому времени роковой автобус в ожидании водителя будет стоять, обтекая грязью, на конечной Кольцевой, а вокруг, как обычно, станут каркать вороны, ругая осень. А водитель примется зубоскалить и заигрывать с блондинкой-диспетчершей, даже не подозревая, что произошло на его маршруте всего каких-то тридцать минут назад.
   И уж, конечно, никому в голову не придет сопоставить то, что произойдет в городе несколькими днями позже, с этим незначительным и никем почти не замеченным инцидентом.
   Никем, кроме хилого парня по прозвищу Гоня-хакер, программиста, а по совместительству любителя Интернет-игр и завсегдатая множества сетевых форумов. Ведь это именно он шепотом спросил у незнакомца, когда тронулся с остановки тот самый автобус:
   -- А вы их не боитесь? Отомстить ведь могут за то, что вычислили!
   Парень кинул снисходительный взгляд в сторону источника звука и, обнаружив Гоню-хакера у себя за плечом, отозвался:
   -- Я только огнетушителей опасаюсь, отрок! Пены много...
   -- Огнетушителей?!
   Не получив ответа, Гоня отстал. Но типа зеленоглазого, с собранными на затылке волосами, запомнил. И немалым будет удивление Гони, когда через несколько дней его автобусный спутник вдруг возьмет да и появится на телевизионном экране уже совсем в другой одежде...
  

-3-

  
   ...И в тот момент, когда, захлопнув холодильник, Ненарокова потянулась к выключателю, квартиру огласила трель дверного звонка. Людмила подскочила от неожиданности, а потом засеменила онемевшими ногами в прихожую.
   "Да что со мной такое? - пытаясь рассуждать с юмором, подумала она. - С чего такая нервозность? Страхи детские, а еще и ночь-то не наступила! Да и дома почти все... Вот и Борька с улицы вернулся"...

   А на кнопку звонка давили и давили. Но самое странное, что это не возмутило ни Костю, ни Евгению Семеновну, и ни тот, ни другая не кинулись в коридор, чтобы высказать "невоспитанному ребенку" свое недовольство.
   По привычке выглянув в глазок, хозяйка увидела только тьму. Она еще посочувствовала бедному отпрыску, вынужденному стоять на неосвещенной площадке, да еще и после того, как столько пролетов тащил на себе тяжелый велосипед.
   Дитятко тем временем опять налегло на кнопку звонка, и Людмила торопливо повернула колесико защелки.
   -- Борька, чего ты трезво...
   Ее отбросило распахнувшейся дверью. Ненарокова налетела спиной на вешалку, но висящая на металлических крючочках одежда смягчила удар.
   Из темноты подъезда на свет в прихожей вылетела незнакомая девушка в широком бесформенном плаще. Незваную гостью по-настоящему трясло от ужаса, и, кинувшись к заваленной куртками Людмиле, она стала что-то объяснять на тарабарском наречии, да еще и хриплым, то и дело срывающимся на писк, голоском. Язык, которым пользовалась девица, Ненароковой был незнаком. Едва оправившись от потрясения, Людмила раздраженно спросила, что ей нужно. Вместо внятного ответа незнакомка стала хватать хозяйку за руки и даже попыталась увлечь ее в комнату, все время озираясь на входную дверь. Во взгляде ее скакали больные, лихорадочные всполохи. Она походила на затравленного и загнанного в ловушку звереныша.
   -- Прекратите немедленно! - отбрасывая от себя руки юной нахалки, рявкнула Ненарокова. - Вы что, в самом деле? "Скорую" вам вызвать? Костя! Костя! Мам!
   Это вызвало новую бурю непонятных слов, коими пыталась объяснить свое вторжение ненормальная девица. Муж и Евгения Семеновна словно оглохли.
   -- Убирайтесь вон отсюда! - и Людмила навалилась на девушку, чтобы вытолкать взашей туда, откуда ее принесла нелегкая.
   Но тут они обе увидели, как медленно поворачивается по часовой стрелке "катушка" замка. Выкрикнув нечто явно отрицающее, девица в балахоне побежала в комнату.
   Людмила еле-еле успела отпрыгнуть, и дверь снова шибанула по верхней полке вешалки. Все эти события сопровождал грохот столь сильный, что бездействие соседей и, самое главное, домашних претило здравому смыслу.
   На пороге в дверном проеме возник молодой человек. Обычный городской парень с незапоминающейся внешностью, если не брать во внимание длинные, стянутые на затылке в "конский хвост", русые волосы. Новый персонаж успел заметить край одежды убегающей незнакомки, что мелькнул за дверью в конце коридора, и Людмила не поняла, каким образом длинноволосый переместился вслед за девицей. Она увидела кульминацию: молодой человек возвращался, волоча в охапке пленницу, а незнакомка истошно визжала и цеплялась за косяки, дверные ручки и мебель.
   -- Что это за... да я... -- спотыкалась Ненарокова, активно соображая, что если здесь замешан криминал, а не банальная семейная "разборка", то этот тип со жгучим взглядом будет непременно заинтересован в устранении лишних свидетелей - то есть, ее, Людмилы.
   -- Не переживайте, хозяйка, свои люди - сочтемся! - будто прочитав ее смятенные мысли, усмехнулся парень и кивнул на девушку. - И не стоит беспокоить власти такой чепухой!
   Прочитал! Прочитал мысли! Ровно за мгновение до его слов Людмила успела подумать о звонке в милицию. Сердце застучало ошеломляюще скоро, и от этого в глазах у женщины потемнело, как если бы лампочка погасла и в прихожей.
   Она не видела больше визитеров, а мужчина тем временем сжал ладонью рот крикливой жертве, замешкался на выходе, когда девица в последней попытке спастись начала брыкаться, заколотила тяжелыми каблуками сапог по двери и его ногам, и выскочил вон.
   Щелкнул замок. Оглушительная тишина отняла у Людмилы сознание...
   -- ...Мама! Ты че? Ну ма-а-ам!..
   Борька выл и всхлипывал. Несмотря на свой возраст, он время от времени вел себя как ребенок-паникер. Сосредоточением силы воли Ненарокова разлепила веки. Первым делом она вспомнила, как своим яростным воплем без малого тринадцать лет назад сын заставил ее очнуться в родильной палате после короткого обморока.
   "Не ори, голове больно!" -- хотела простонать она, однако у нее не получилось даже открыть рта.
   Сын с заплаканной красной физиономией стоял над нею на коленях. Людмила скосила глаза, чтобы понять, где это она лежит. Вокруг, на вытертых коричневых плитах лестничной площадки, валялись раскатившиеся продукты - яблоки, апельсины, валик "Докторской", пластиковые стаканчики со сметаной и йогуртом... Тихо вертелось колесо велосипеда, брошенного Борькой на ступеньках. Под потолком ослепительно сияла новенькая лампочка, еще вчера вкрученная дворником из жилуправления...
   Тут же распахнулась дверь их квартиры, на крики Бори выскочили Константин и Людмилина мать.
   -- Константин! - повелительно произнесла Евгения Семеновна. - Вызывайте "скорую"!
   Зять послушно ретировался в прихожую. Евгения Семеновна с кряхтением помогла дочери подняться и приказала внуку собрать покупки обратно в сумку.
   -- Людмила, так нельзя! Ты много на себя берешь! Ты должна беречь себя! Борис, а колбасу выбросишь, пакет порван!
   -- Ба! Что с мамой? - пробасил подросток, со всхлипом утирая сопли.
   Не слушая более ни его, ни объяснений матери, Людмила пыталась понять, что же ее беспокоит где-то глубоко в трепещущем сердце. Как принято говорить в старых книгах, там у нее сидела заноза, никоим образом не связанная с Людмилиной работой, школьным собранием или пробежкой по магазинам. С чем же тогда?
   -- Не надо "скорую"! - удалось произнести Ненароковой, когда она увидела мужа с телефонной трубкой в руке и свое отражение в зеркале на тумбочке возле вешалки.
   Отражение было страшноватым: с белыми губами и сероватым лицом. А глаза... глаза бесцветные, точно у заснувшей рыбы! Немудрено, что мальчик так испугался...
   Что-то точило память, как интересный, но отчего-то напрочь позабытый сон. Людмиле казалось, что она должна была что-то сделать и не сделала, а теперь даже и не помнит своих обязательств. Это очень неуютно. Пару раз, в праздники, Костя, было дело, напивался с друзьями, чудачил, а потом никак не признавал своих безобразий. "Не помню я!" -- твердил он, сжимаясь под суровым стенографирующим взором тещи, которая во времена оны успела лет пятнадцать проработать в обкоме секретарем-машинисткой. Костя чувствовал себя виноватым еще несколько дней после попойки, по-черепашьи втягивал голову, но разбудить память не мог, хотя Людмила и Евгения Семеновна в его "бразильскую амнезию" не верили.
   Сейчас Ненарокова готова была признать: Костик не притворялся, и провалы в памяти действительно случаются. И неважно, происходит это при отравлении алкоголем или при ударе головой о плитку, если падаешь в обморок. Может, и нужно обратиться в травматологию, но Людмиле не хотелось связываться с врачами.
   От родных она откупилась обещанием пойти в отпуск и хорошенько отоспаться. После горячей ванны и чая с коньяком Ненарокова почувствовала себя птицей Фениксом, которая только-только проклюнулась из яйца на прахе сожженного старого гнезда. Но вот какое-то одно важное воспоминание никак не могло "проклюнуться" и продолжало глухо трепыхаться где-то в грудной клетке.
   Что-то случилось, и Людмила об этом забыла. Что-то случилось!
   Домашние столпились на кухне, совместно готовя ужин вместо больной хозяйки. Боря получил наставление вытереть пол в прихожей от следов велосипедных шин и долго сопел, а потом все-таки оставил свет невыключенным. Людмила не любила этого. Хоть и было неохота, но она выбралась из-под одеяла, сунула ноги в тапки и зашаркала в коридор.
   Возле половичка у входной двери лежала крупная пуговица. Ни у кого в доме не было одежды с такими пуговицами - кому об этом лучше знать, как ни Людмиле?
   Ненарокова ощутила дурноту, взялась за косяк, чуть наклонившись вперед, закрыла глаза, чтобы прогнать темные пятна. Когда все прошло, Людмила со страхом посмотрела на половичок...
   Пуговица словно испарилась.
  

-4-

  
   Никто не задумывался, отчего с каждым годом время летит все быстрее? Да, да, правы те отмахивающиеся, кто говорит: "Возраст!". Абсолютно правы! Но, как и любой вопрос, этот непременно должен иметь несколько ответов - иначе это не вопрос, а, простите, черт знает что.
   Спросите детей, которых знаете, бежит для них время или тянется, и сравните их ощущения со своими, когда вам было столько же лет, сколько вашим юным респондентам. С каждым годом время ускоряется даже для малышей, которым, если вспомнить себя тогдашних, день должен казаться целой жизнью.
   "Обилие информации"? Несомненно. "Ритм, заданный развитием прогресса"? О, да! Правы все - и астрологи, и консервативные ученые, и даже шарлатаны. Правы, сколь бы ни были противоположны их мнения...
   Для Дины время остановилось. Безразличным взглядом смотрела она через мутное оконное стекло на больничный двор и даже не моргала. Иногда, чтобы слизистая в ее глазах не пересохла, приходила дородная санитарка и капала, бесцеремонно оттягивая ей нижние веки, специальный раствор.
   Лишь когда минуло двое суток и лечащий врач распорядился отменить инъекции, Диана стала медленно приходить в себя. Правда, на ночь ее по-прежнему приматывали за руки и за ноги полотенцами к спинкам железной кровати, но с каждым прожитым часом мысль в глазах девушки проявлялась все отчетливее.
   На четвертый день она спросила санитарку о своем имени и о том, где находится. Сердобольная женщина рассказала ей страшную историю.
   Врачей для Дианы-Дины вызвали соседи, слишком уж громко она скандалила со своим супругом. Ныне покойным. (Тут девушка вздрогнула, с ужасом вскинув на санитарку огромные карие глазищи.)
   Да, как есть покойным, потому что она, Дина, и отправила благоверного к вратам Святого Петра, а потом, видать, на этой почве окончательно впала в безумие. Суд разберется, а пока - приходи в себя, милая, и не думай о плохом. А то что ж, зря лекарства кололи?..
   После ухода санитарки девушка разрыдалась. Кошмарнее всего, что она не помнила ничего, ну совершенно ничего из поведанного медработницей. Ни скандала с мужем, ни убийства. Ни самого мужа...
   Воображение рисовало страшные картины, но и в них Дина никак не могла представить себе ни момента убийства, ни труп неведомого мужчины, который был, судя по всему, ее мужем, ни оружия в своих руках. Скорее это были обрывки чего-то абстрактного, что воспаленный разум предпочел счесть разрушительным для себя и угрожающим для тела и перевел в разряд наваждений.
   А тем временем доктор распорядился приготовить для нее место в общей палате. Кроме будущей Дининой, там стояло еще пять кроватей. Четыре из них занимали пациентки, пятая, у окна, пустовала. По лечебнице женского корпуса бродили слухи, что эта койка проклята. Но что с них, с умалишенных, возьмешь?
   На приход новенькой внимания не обратили. Одна из соседок лежала бревно-бревном, бессмысленно уставившись в потолок. Вторая рылась в тумбочке и вполголоса общалась сама с собою. Третью выгнали вроде бы на процедуры, и рассмотреть Диану она не успела. А вот четвертая...
   Дину передернуло. Громадными, похожими на черносливины, глазами на нее таращилась из угла четвертая больная в линялом халате. Страшно было не только от взгляда, но и от мысли, что еще чуть-чуть - и глаза бедняги оторвутся, выкатятся из глазниц на пол. Между тем, она казалась сумасшедшей не более чем санитары, которые сопровождали Дину в ее переходе из палаты в палату.
   -- Раскладывайся, -- захлопотала все та же медсестра. - Вот тута вот ляжешь, удобненько.
   -- А нельзя у окна? - шепнула Дина, с надеждой поглядев на голые ветки тополя, покачиваемые слабым ветерком.
   -- Не положено! - буркнул один из санитаров. - Положили сюда - сюда и ложись! Гостиница, что ли, тебе тут?
   Дина покорно присела на край заправленной постели. В старой, одиночной, палате ей казалось, что на нее смотрят, а здесь противное ощущение удвоилось. И отчего эта черноглазая так ее разглядывает? Неужели ей рассказали о преступлении Дины?!
   В ожидании обхода врача Диана исподтишка озиралась и оценивала новое место. Наверное, тут лучше, чем в изоляторе: пусть и душевнобольные, но все ж живые люди...
   Черноглазка "отмерла" и шевельнулась на своей кровати. Если бы не пышные темные волосы и не типично женского покроя халат, на ней надетый, она могла бы сойти за мальчишку, до того была безгруда и узкобедра. Коротким стремительным скачком взгляд ее метнулся на "проклятую" кровать и тут же снова впился в новенькую.
   С приходом доктора бормотание и возня у тумбочки второй пациентки прекратились. Мищуков Аркадий Михайлович, кандидат медицинских наук, психиатр с многолетним стажем работы, в задумчивости остановился перед Диной, сложив руки перед грудью и медленно потирая пальцами исключительно выбритый подбородок. На товарок Дины он внимания не обращал, а вот сама она, судя по заминке, заинтересовала доктора чрезвычайно.
   -- Жалобы наблюдаются? - наконец проронил он, вынимая из-под мышки большой журнал в серой кожаной обложке.
   Дина сразу же кивнула:
   -- Я не помню ничего, доктор! То, что я Диана, мне сказали. Не знаю, сколько лет мне, где живу... жила... Я совсем ненормальна, да?
   -- Ну не спешите, не спешите, куда ж вы так? - с покровительственными нотками, невольно оживающими в голосе пожилых врачей-мужчин в присутствии молодых пациенток, проговорил Аркадий Михайлович. И ведь сам себя ловил доктор Мищуков на этой маленькой слабости, но ничего с собой поделать не мог: ну кто еще по нынешним временам будет так беззащитно и преданно заглядывать ему в рот, ожидая вердикта и подтверждая его доминирующее мужское начало?
   Аркадий Михайлович просмотрел записи журнала, хотя Дина по каким-то неуловимым приметам догадалась, что ее история болезни доктору прекрасно известна. Игра!
   При послевкусии от мысли об игре ноздри девушки азартно раздулись, а в лицо прилила кровь. Чем-то далеким - безумно желаемым, дерзким и неизведанным - повеяло от этой идеи. Загадочными краями, таинственными морями, солеными ветрами...
   -- А пойдемте-ка побеседуем в холл, гражданка Сольвейго Диана Владимировна! - улыбнулся Мищуков, догадавшись, что блаженная черноглазка с кровати напротив сбивает Дину с толку и мешает ей сосредоточиться. - А вы, голубушка, Кассандрушка вы наша, не смущайте нам пациентку! Гостеприимнее надо быть!
   Черноглазая моргнула по-совиному и наконец отвернулась.
   -- Пойдемте, пойдемте! - врач легонько встряхнул Дину за плечо.
   В дверях им встретилась третья пациентка, приведенная санитарами с процедур. С края губ, растягиваясь, текла у нее вязкая слюна. Дина отвернулась и прошла мимо, пропущенная доктором вперед. Чтобы куда-то девать неуклюжие руки, она поискала карманы на трико, но карманов не было.
   Они уселись друг против друга на подоконнике. Середину холла занимала деревянная кадка с большим полузасохшим растением, а на окне стояли решетки.
   -- Меня зовут Аркадием Михайловичем, -- представился доктор. - Полагаю, ваша амнезия - явление временное, вызванное побочным эффектом препаратов, которые вам назначил Сергей Алексеевич...
   -- Кто такой Сергей Алексеевич?
   -- Это мой зам. То есть, препараты были выбраны верно в сложившейся ситуации, но предусмотреть индивидуальную реакцию организ...
   -- За что я убила мужа? - резко перебила его Диана.
   Мищуков выдержал паузу, со строгим вниманием изучая собеседницу.
   -- Судя по показаниям ваших соседей, это случилось на почве бытовой семейной ссоры.
   Фраза прозвучала казенно, как и обязана была прозвучать.
   -- Со дня на день в лечебницу приедет кто-то из правоохранительных органов, чтобы составить с вами, Диана Владимировна, обстоятельный разговор. Это все, что мне известно относительно их планов насчет вашей судьбы. Наше дело - наблюдать за вашим здоровьем и постараться вернуть вам не только здравомыслие, но и память...
   В голове Дины пронеслась фраза "убийство в состоянии аффекта", подслушанная, видимо, в одном из смутных периодов пребывания здесь и отпечатавшаяся в памяти коротким черным штампом. Ей показалось странным, что доктор столь бесстрашно уединился с нею, буйно, судя по всему, помешанной пациенткой. Хотя наверняка у него имеются средства для экстренного вызова санитаров, случись с ним какая-нибудь непредвиденная неприятность...
   -- Арка... дий Михайлович, а могу я перейти на кровать у окна? - вместо чего-то важного спросила девушка.
   Мищуков замялся. Буквально на мгновение, но замялся. И в воображении Дины тут же вскинулся предупредительный перст: "Внимание! Опасность!" А быть может, это просто отголоски ее паранойи? Она ведь сумасшедшая и находится в психбольнице!
   -- Ну почему же нет? Можете. Но учтите, что в окнах щели, и по ночам там может дуть!
   Доктор не стал объяснять, что прошлой зимой с той койки увезли в реанимацию пациентку - острая форма менингита. Мало того, у всех женщин, которые оказывались на кровати у окна, вскоре происходили обострения болезни, и их переводили в отделение интенсивной терапии, откуда они, становясь полностью "овощами", уже не могли вернуться в общую палату. Склонные к мистификациям душевнобольные придумали сказку о "проклятой кровати у окна"...
   -- Я буду укрываться, -- пообещала Дина. - И еще... Не знаю, откуда я это взяла, но мне кажется, что я никого не убивала. Пожалуйста, верните мне мою память!
  

-5-

  
   Тщательно укутавшись вытертым шерстяным одеялом, она лежала и в темноте слушала завывание ветра. Не обманул доктор: в оконные щели сквозняк так и свищет, немудрено и воспаление легких подхватить... Но не это самое страшное.
   В комнате за нею наблюдали. Даже в полной тьме. Будто некий неизвестный, пользуясь абсолютным инкогнито, поглядывал на Диану из тени и думал свою думу по поводу ее будущей судьбы.
   Дина мысленно обратилась к своей соседке и вспомнила мальчишеский облик, распахнутые глаза и перебинтованные запястья несчастной девчонки, которую успела разглядеть при свете. Сколько ей? Шестнадцать с небольшим? Но столько ужаса и горя во взгляде - бедная!
   -- Кассандрушка!
   Кровать черноглазой дернулась: не спала она!
   -- Кассандрушка, а что с тобой случилось? Как ты здесь?..
   Быстрым и горячим шепотом черноглазка попросила Дину не звать ее Кассандрушкой. Но это было единственное имя, которое та услышала в отношении соседки, да еще и из уст лечащего врача.
   -- Как же мне тебя называть-то?!
   -- Меня зовут Аня. А случилось не со мной.
   -- А с кем?
   -- Со всеми!
   Быстрым порывистым движением девчонка переместилась в изножье Дининой кровати. Даже в темноте ее глаза-черносливины сверкали, отражая редкие уличные огни.
   -- Почему все так страшно предсказуемы? - спросила Аня, когда нашла взглядом лицо собеседницы. - Это невыносимо. Вот вы представляете себе - знать, что этот человек скоро сделает тебе подлость, и он ее делает. А ты считал его другом и до последнего не хотел верить своему знанию... Если бы слепота помогла мне избавиться от этого, я выколола бы себе глаза... Но она не поможет...
   -- И поэтому ты резала вены?
   Аня добрых две минуты молчала, сопя и нервно накручивая на указательный палец полу халата. Только потом она коротко кивнула и отвернулась в окно.
   -- Ты видишь будущее?
   -- Нет. Я не будущее вижу, а намерения людей. Вы знаете, эти намерения всегда сплетаются, разветвляются, множатся и в конце концов двигают время. Если представлять так, то они делают будущее, да... Но от одного человека зависит мало...
   -- У меня к тебе вопрос, Аня...
   Дина привстала на локте и подперла голову ладонью. Это позволило ей обозреть две кровати соседок. Обе пациентки крепко спали, даже атмосфера над их телами сгущалась, становясь тягучей и сонной. Нет, если и наблюдали, то только не они!
   -- Я почувствовала, что ты что-то видишь. По твоему взгляду...
   Девчонка напряглась всем телом, но слушала молча.
   Порыв ветра со всей мочи грохнул металлическим наличником подоконника, и за двойным стеклом стало слышно в комнате, как загудела решетка, готовая, казалось бы, слететь с ржавых болтов и вывалиться в больничный двор.
   Одна из женщин жалобно всхрапнула. Вторая даже не пошевелилась - ни разу за весь день!
   Словом, ненужные свидетели ночного разговора не вышли из мира грез, и Дина продолжила:
   -- Что ты можешь сказать обо мне, Аня?
   Вместо ответа Аня сорвалась с ее койки и нырнула в одеяльную пещерку на своей. Большего от нее в ту ночь Дина не добилась, только, уже задремывая, услыхала сдавленные рыдания и всхлипы, доносившиеся из-под подушки с кровати девчонки.
  

2 часть. И у могильных плит, и у святых песков...

  

-1-

  
   -- Высочайшим повелением следует явиться...
   Несказанно трудно просыпаться и ехать куда-то посередь вьюжной ночи да на исходе зимы, но между тем - и не отвертишься: "Высочайшим повелением...", вот ведь как...
   Чуть замешкался Ольсар, при неровном свете масляной лампы разыскивая беспечно заброшенную невесть куда маску. Злые гонцы-возницы у порога ночлежки притопывали ногами в свежем снегу и кляли на чем свет стоит градское начальство, сюда их заславшее.
   Тщательно спрятав лицо свое, пожилой сыскарь снял с комода лампу и напоследок оглянулся в дверях на временное пристанище в целях убедиться, что не забыл чего спросонья. Вот же власти Целенские - везде разыщут, да как животину из зимней спячки подымут! Никакого почтения к сединам Ольсара и к его прежним заслугам перед государством! Эх ты, жизнь кривая.
   В комнатах первого этажа слышалась возня. Плач, беготня, ворчание и вздохи - те поближе; сдавленные крики и стоны - за дверями. Ольсар вспомнил, в чем дело: нынче с утра занесло в гостиницу семейку мелкопоместных дворян. Всей толпой понаехали, с челядью и сворой охотничьих псов. А среди них особенно выделялась конопатая, широкая, как двуспальная кровать, девица, жена молодого дворянчика, рыхлая, на сносях. Ох и отвратная баба, так уж Ольсару она не понравилась, больше них всех, из низов пробившихся и уже голос на гостиничную обслугу повышать смевших. А теперь, видать, опростаться вздумала, на беду хозяевам ночлежки. Ведь испокон веков верная примета работает: не будет счастья тому заведению, где приведен в исполнение самый суровый приговор в мире...
   Проскочив мимо толпы, в коей все лениво, для порядка, бранили одного из виновников происходящего, Ольсар не глядел в белые маски: несмываемую мету накладывает вина, и пусть хоть тремя масками закроются, а отвечать придется всю жизнь, каждому. Серебряный океан огульно, зря не наказывает - знать, эти заслужили...
   В сенях пахнуло чесноком и прелой соломой, а потом заструилось в раскрытую дверь ледяным щекочущим полотном дыхание зимы и ночи. А вдалеке, за оврагами, упивались подлунной песнью голодные волки.
   -- Поторопитесь, Ольсар! - гневно рявкнул один из гонцов, прыгая на козлы. - Сколько ждать вас можно?
   Подогнув край плаща, тяжело завалился сыскарь в карету.
   -- Кто здесь? - вскрикнул он от неожиданности, когда кто-то ткнул ему спросонья локтем под ребро.
   -- Во имя всех богов! - жалобно воскликнули из темноты, но тут лошади дернулись, и оба пассажира с размаху повалились на заднюю стенку. - Ишь, возница лютует!
   Садясь поудобнее, Ольсар потер ушибленную шею:
   -- А вы, доктор, тоже в Целению? - он пригляделся и смутно различил обрюзглый профиль старого знакомого - лекаря Лорса Сорла - который, пользуясь невидимостью в темноте, пренебрег маской. - Ох!
   -- Что это с вами? - с недовольством буркнул Сорл, кутаясь в шубу и натягивая на лицо белую ткань. - Стенки жестки? А я уж, почитай, день и половину ночи так еду...
   -- Да нет! Я грешным делом подумал... -- сыскарь постарался отогнать подальше воспоминания о родах жены дворянчика.
   -- О чем это вы подумали? Сначала разбудит, потом, знаете ли, думает!
   -- Да пустое! Подумал - вас, доктор, тоже везут, так уж не решила ли наша месинара душу чью-то сюда привести... Да будут дни ее легки!
   Лорс Сорл даже сна лишился.
   -- О чем вы таком говорите, Ольсар?! - срывающимся голосом проскулил он. - Себя не жалеете, так меня пожалейте! Такое о месинаре подумать - мыслимо ли?! Вы совсем не в уме!
   Ольсар кивал - да, мол, не в уме, вот так, дескать, бывает, когда посреди ночи с постели сдирают без объяснений. Пантомима немного убедила доктора, и тот, прекратив шипеть на спутника, начал опять устраивать себе место для сна. Но сыскарь так просто отступать не собирался.
   -- Так что вам известно об этом, Лорс? К чему такая спешка?
   Лошади дернулись еще раз и едва не сорвали колеса кареты с разъезженной колеи. И мигом позже справа взвился к туманной луне истошный волчий вой.
   Поежился Лорс, но страх переборол и повернулся к старинному приятелю:
   -- Всего не ведаю, но были слухи. В Целении то ли переворот, то ли война - одно другого не слаще, как вы понимаете. Какая-то беда стряслась с месинарой - найти ее не могут. Правда, говорят, она могла на этот случай приметы по городу разбросать, вот затем вы там и понадобитесь... Да-а-а... Вот живешь себе, живешь...
   -- Постойте, доктор, а вы там для чего же с такой срочностью?
   -- Айнор покалечился. Говорят, плох...
   Айнор был личным охранником месинары Ананты. Верным, благородным человеком из числа бедных вельмож, испокон веков служивших при дворе. Ни один шаг правительницы не случался без присутствия зоркого Айнора. И вот нежданно-негаданно стряслась беда, а Ольсар и не знал, уже два сезона пропадая в дальних разъездах.
   -- Крепче держитесь! - проорали с облучка, и голос потонул в свисте бича и ветра; у лошадей словно выросли крылья.
   Хрип волков, доселе от ярости вгрызавшихся в обшивку экипажа, прыгавших на запятки и почти готовых уже в приливе отчаянного азарта ухватить конские ноги, отдалился назад, в буранную степь.
   -- Ну что ж... поживем - увидим, -- разумно сказал сыскарь и, охватив себя руками, продолжил прерванный сон.
  

-2-

  
   Утро застигло странников на границе Ралувина и Целении. Словно бы всесильным заговором уничтожило весь снег в округе, стоило только карете, преодолев длинный тоннель в горе, въехать на территорию жителей, носящих белые маски.
   Вдоль каменистой обочины зазеленела робкая травка, и Ольсар мог бы поклясться, будто видел на пригорке греющуюся изумрудную змейку, что беззастенчиво дразнила его стремительным языком, но сразу ускользнула, едва почуяв сотрясение земли под копытами коней.
   Доктор Лорс похрапывал, завалясь в перекошенной маске на окно каретной дверцы. Занавеси выцветшего зеленого бархата в такт езде елозили по его редким волосикам, и зрелище доктор представлял собой наикомичнейшее. Ольсар не удержался от улыбки.
   Походный саквояж сыскаря содержал все необходимое для утреннего ухода: накрытое теплой еще грелкой мокрое полотенце в пергаментной обертке, зубной порошок, флягу с водой, бронзовое зеркальце, обмылок и даже бритву, правда, опасную. К слову сказать, бритву эту, коей во время тряски пробовать бриться не стоило, жаловал Ольсару сам правый помощник министра безопасности Целении за выполнение задачи государственной важности четырнадцать лет назад. Отложив полированный черный футляр, сыскарь отвернулся от попутчика на случай, если Лорсу Сорлу вздумается вдруг покинуть владения снов, и стянул маску.
   Поцарапанная бронзовая поверхность зеркальца отразила худое и едва ли не столь же бледное, сколь маска, лицо пожилого мужчины. Ольсар освежился теплым и нежным на ощупь полотенцем, а потом аккуратно отсыпал зубного порошка в крышку от коробки, где тот хранился.
   Тем временем восходящее все выше и выше солнце осветило дальние пейзажи.
   Сыскарь опрокинул порошок в рот, отпил воды из фляги и с остервенением вычистил зубы. Когда он приоткрыл со своей стороны дверцу, чтобы выплюнуть остатки жидкости, доктор Лорс потянулся и, еще не размыкая век, протяжно зевнул. Ольсар торопливо замаскировал лицо и пожелал спутнику легкого начала дня.
   -- Любезнейший! - окликнул доктор одного из возниц. - Не заехать ли нам куда-нибудь отобедать?
   Ему не ответили, но все же спустя некоторое время завернули карету в поселок. Взглянуть на правительственный экипаж, увенчанный гербом со сплетшимися друг с другом двумя змеями, сбежались все жители, кто был в состоянии бегать. Колеса так и норовили слететь с осей, попадая в бесконечные колдобины на дороге. А спустившись с подножки наземь, сыскарь угодил сапогом в коровью "лепешку".
   Селяне - и дети, и взрослые - носили здесь совсем простенькие, хотя тоже государственного цвета, маски. Идя поодаль, они сопровождали гостей до самого порога закусочной и не смели говорить даже между собой в присутствии столь высоких персон. Все это усталый Ольсар читал по их позам и жестам, уповая на скорейшую трапезу и, возможно, выгодного собеседника, из которого можно будет подоить информацию: сыскарь давно не был на родине и не очень хорошо представлял, что творится теперь в Целении.
   Закусочная встретила их вонью перекаленного жира и кислого пива, но даже эти невообразимые миазмы не смогли отбить аппетита у замученных путников. К ним тотчас подскочила коренастая бабешка в туго стягивающем пышный бюст сером платье и стала предлагать меню.
   -- Утку тут не берите, Ольсар! - шепнул доктор.
   -- Отчего же?
   -- Видели бы вы, чем их тут кормят для жира!
   Ольсар усмехнулся:
   -- Уговорили! Может, тогда подскажете безопасное блюдо?
   Вместо ответа доктор Лорс предложил бабешке посетить кухню. Та развела руками, но не особенно растерялась, и сие обстоятельство весьма порадовало Ольсара: скрывать нечего - не отравят.
   Первый план на кухонной эпической картине занимала жарившаяся на громадном вертеле туша молодого бычка. Еще розовое и нежное мясо с шипением истекало жиром, падающим в угли, а два молодых повара в масках, которые промокли на них от пота, медленно поворачивали конструкцию. Туша равномерно румянилась то с одного бока, то с другого. Ее вид заставил Ольсара судорожно сглотнуть слюну и тут же сделать заказ. Судя по голосу, трактирщица была очень довольна произведенным на столь знатных гостей впечатлением.
   -- У нас вино хорошее, -- несуетливо, с достоинством, сообщила она. - Пиво хвалить не стану, а вот вином мы гордимся.
   Честность хозяйки заведения сломила последние бастионы недоверия у гостей, и они с легким сердцем отправились к накрытому для них столу на втором этаже закусочной. Здесь было четыре громадных окна в каждой из стен, и все они были открыты настежь, а посему наверху царила приятная прохлада и удивительно свежий горный воздух.
   Единственный минус, который Ольсар записал на счет трактирчика - это дневная малолюдность. Посетитель, который сидел недалеко от входа, когда Ольсар и Лорс вошли сюда, -- и тот, дообедав, ушел по своим делам. Соответственно, шансы что-либо вызнать, бесповоротно снизились до ничтожности.
   Спустя некоторое время к сыскарю с доктором поднялись и гонцы-возницы. Они были теперь куда как добродушнее и даже пошучивали друг с другом.
   -- Господа, у Гарта здесь живет кузен. Узнав, что мы тут проездом, он захотел увидеться с Гартом. Если вы не возражаете, то он к нам придет сейчас...
   Ну что ж, подумал Ольсар, главное -- не противиться судьбе, а уж тогда оно само все сложится, как надо. Но показывать своей обнадеженности сыскарь не стал: кузен второго возницы мог и не пожелать становиться информатором. Впрочем, на то у Ольсара имелось немало всякоразличных способов достижения цели.
   Двоюродный брат Гарта оказался худощавым нескладным парнем очень высокого роста. Настолько высокого, что это даже несколько удивляло. Смущаясь "государственных людей", селянин не знал, куда спрятать длинные узловатые руки и оттого беспрестанно что-нибудь ими задевал, либо в волнении возился со складками одежды - расправлял, сминал, ощупывал. А уж речь...
   -- Ходили слухи, -- осторожно закинул наживку Ольсар, -- что у вас тут, или в деревне поблизости, скот мрет прямо на пастбищах. И никто, говорят, разгадать, в чем дело, не может.
   Давно эти слухи ходили, еще сыскарь даже покидать Целению не собирался, а уже поговаривали, что кто-то наводит потраву на стада в здешних краях. И не думал Ольсар, что и по сей день это беспокоит местных...
   Кузен Гарта закивал:
   -- Д-да, господин Ольсар, было дело! И у нас скот падал, и у соседей...
   -- Так и не узнали, что за напасть?
   Селянин энергично покрутил головой. Тем временем помощница или дочь хозяйки принесла им заказанное. Скорее даже дочь: и цвет волос такой же, и пышность их, и даже фигурой от трактирщицы она почти не отличалась, разве только посвежей была, да походка полегче. В громадных, ею принесенных, тарелках курились дымком только что с пылу с жару куски телятины, утопали в ароматной подливке подрумяненные лепешки из полбы и рассыпчатая каша. Вино девчонка выставила прямо в кувшине, от хозяйских щедрот.
   -- А что, умница, составила бы нам компанию! - аккуратно предложил сыскарь. - Работы, чай, немного...
   Та вежливо отказалась, сославшись на домашние обязанности, и ушла. Кузен Гарта слегка подался к Ольсару и шепнул ему на ухо:
   -- Не позволено ей. Мать не велит с посетителями любезничать. А я, если хотите, могу сводить вас на пастбища, где падеж был... Сами на все и поглядите.
   -- Договорились.
   Правда, поголовье скотины в здешних деревеньках, равно как и в других, напрямую Ольсара не интересовало, но это был хороший шанс оглядеть окрестности и повыспрашивать о сопутствующих делах. Мало ли, всё когда-нибудь пригодится...
   -- Надо бы поспешать... -- вздохнул доктор, явно вспомнив о бедственном состоянии телохранителя месинары, к которому был вызван. - А то как бы к покойнику не приехать...
   Гонцы-возницы переглянулись между собой, и Гарт, выбирая слова, ответил Лорсу:
   -- Видите ли, доктор... Айнору, слава Ам-Маа, еще до нашего отбытия полегче стало... Надо вам знать, наверное... э-э-э...
   -- Вы о чем? - насторожился доктор, да и Ольсар не будь растяпа тут же навострил слух.
   -- Помощь ваша больше горничной месинары Ананты понадобится... Умом она тронулась. Кажется, будто увидела страшное, да вот рассудок и потеряла оттого...
   Доктор покашлял, рассерженный тем, что так долго скрывалась от него правда. Это где же видано: правительница исчезла, верный телохранитель ранен, а служанка ума лишилась?! Что творится в мире?
   Те же вопросы задавал себе и сыскарь. Расправившись с обедом, все они, с кузеном Гарта, направились обратно к карете. Долговязый возвышался над остальными и все время размахивал руками, объясняя возницам, куда нужно ехать ради их затеи. Доктор Лорс Сорл недовольно фыркал, считая поездку на пастбища ненужной проволочкой, да и сам Ольсар не был уверен, что они не потеряют время напрасно, катаясь по полям. Да вот только годы исправной работы с различными тайнами и путаницами развили в нем звериную чувствительность, и мерещился теперь сыскарю запах нужных следов во всей этой истории. А спроси у него кто объяснений - воздержался бы от ответа. Уж слишком всё призрачно и неясно было. И, кто знает: может, запах верный, да путь ложный? И так бывало на веку Ольсара...
   Карета стонала, скрипела рессорами и болтала пассажиров, но отдохнувшие кони тащили ее бодро по извилистым тропам и верно приближались к холмам. Долговязый и его кузен Гарт молча сидели напротив доктора и сыскаря, цепляясь за ручки на дверцах и сосредоточенно стискивая челюсти. Тряска была немыслимой.
   -- Приехали, что ли? - наконец крикнули с козел.
   Долговязый выглянул за занавеску.
   -- Ага! Дальше не проехать, идти надо!
   Ольсар поймал на себе недовольный взгляд старого приятеля-доктора, сверкнувший в прорезях маски, и успокоительно похлопал его по предплечью.
   На заливном лугу щипало траву, покрывшую взгорья плотным ковром, множество коров, коз и овец. Стада с отарами выглядели идиллически, уж во всяком случае ожидать дурного при виде такой картины было невозможно...
   -- Нам туда, -- долговязый указал на деревья небольшого перелеска, приютившегося у подножья высокого утеса над поляной.
   Деревья слегка покачивались от дуновения прохладного ветра с востока.
   Сыскарь почуял, как пробуждается в сердце его древний, неизбывный охотничий дух. Запах следов усилился, но теперь всё вокруг отдавало еще и липким, сладковато щекочущим глотку привкусом тлена. Здесь недавно погуляла затейница-смерть, и выяснить, что за правила игры она избрала на сей раз, Ольсару предстояло через несколько шагов.
   Они спустились в поросшую низким кустарником ложбину, вскарабкались по каменной осыпи и, вынырнув наверх, разом, безо всякого упреждения, если не считать таковым отрывистое карканье вороны, очутились на той самой поляне.
   Око всегда ловит сначала движение, а уж потом замечает все остальное, второстепенное. Так и наши путники первым делом увидели двух стервятников, которые кривыми своими клювами колупали серый, очевидно перезимовавший здесь под снегом, труп коровы. Шагах в двадцати подобную же тушу обсела целая стая серо-черных ворон. И еще в двадцати шагах севернее тоже клевали мертвечину какие-то, плохо узнаваемые издалека, хищные птицы. Все они насторожились, готовые в любой момент взлететь, когда дозорная ворона, что сидела на сосне, каркнула каким-то особым способом. Двуногие и пернатые, выжидая, смотрели друг на друга.
   Ольсар отметил: мертвые животные были раскиданы по лугу в каком-то определенном порядке, установленном безжалостной рукою, их убившей. Что это был за порядок, сыскарь еще не разобрался.
   Долговязый селянин стоял дрожа, но крепился, хотя не надо было иметь навыки сыскаря, чтобы почуять его страх перед необъяснимым злодейством. Гонцы-возницы казались равнодушными, а доктор - скорее раздраженным, чем напуганным либо удивленным. Вся поза Лорса Сорла вещала одно: "Когда уже мы покинем это поганое местечко и тронемся в путь-дорогу?" Но из почета к профессии старого друга доктор сдерживал порывы возмущения. Ему показалось, что Ольсар близок к какой-то разгадке: движения сыскаря обрели уверенную размашистость. С прищуром, из-за глазных прорезей маски оценив увиденное на взгорье, Ольсар достал из своего неразлучного саквояжа кусок серой, чем-то разрисованной с одной стороны бумаги, завинченную чернильницу и белое гусиное перо.
   -- Будьте любезны подождать меня здесь, господа, -- попросил он спутников и, ко всеобщему удивлению, стал карабкаться на скалу.
   Солнце перекатилось через зенит, когда взмокший от пота Ольсар добрался до края утеса, точно над поляной и над ожидающими его внизу людьми. Переводя дух, сыскарь с облегчением развел руки и медленно покружился. Отсюда, с высоты, вдалеке уже смутно угадывался шпиль Обелиска Заблудших. Вершина горы, на первый уступ которой он так долго лез, по-прежнему выглядела недосягаемо-величественной, в белоснежном шлеме и маске, в скалистых складках, проглаженных игрой света и теней - зеленых, синих, серых, а у провалов пещер и внутри - бездонно-черных. Чуть ниже облаков скользила парящая точка - орел. И по снегу вершины горы, повторяя полет, мчалась его маленькая тень.
   Ольсар посмотрел вниз и вздрогнул. Нет, именно это он и ожидал увидеть, а потому, от оправданных ожиданий, ощутил словно бы разряд из гальванической батареи. Старательно успокаивая себя, сыскарь медленно раскрутил чернильницу, макнул в нее перо и стал зарисовывать то, что увидел с высоты уступа, то, что различить с земли было попросту невозможно...
   Уставшие от бесцельного ожидания гонцы-возницы и долговязый присели на ствол поваленного дерева, а Гарт раскурил длинную тонкую трубочку, наполнив прохладный горный воздух ароматом свежего табака. Доктор же отправился поглядеть на одно из мертвых животных - вдруг да раскроется тайна гибели? Хотя после того, как над трупом поработали клювы стервятников - вряд ли...
   Скелет, обтянутый рваной серой кожей, шерсть с которой облезла еще во время таяния снега, лежал на черной, будто выжженной, земле. И края опаленного участка на стыке с буйно заросшим травой имели четкую, ровную границу. Доктор нагнулся, зацепил немного сыплющейся почвы и растер ее в пальцах. На коже остались явственные следы копоти, словно от раздавленного кусочка угля.
   Весело. Нетерпеливое желание уехать отсюда поскорее развеялось по ветру. И, кажется, доктор Лорс догадался, что там, наверху, делает его старинный приятель...
  

-3-

  
   -- Сгубите! Ведь сгубите коня!
   И столько страдания слышалось в том реве, что челядь невольно приседала и старалась не попасть на глаза разгневанному Айнору, телохранителю месинары Ананты.
   Подволакивая ногу, еле дыша в повязках, стягивавших переломанные ребра, Айнор с упрямой решимостью рвался к конюшням. Только сегодня узнал он, что личного скакуна правительницы, красавца Эфэ, страшась его норовистого, а подчас и вовсе буйного характера, всё это время не выводили из стойла. И если неведомое чудовище не смогло убить беднягу-телохранителя, то уж этот проступок конюхов мог послужить виной удара, от которого Айнор сейчас находился на тоненьком волоске...
   Жуткий, косматый, в перекошенной маске и размотавшихся бинтах, охранник месинары сам походил на чудовище из сказов бродяг. Он разогнал всю конюшню и тяжело навалился на дверцы денника Эфэ. Несказанной белизны и грации, конь с дикими смолянисто-черными глазами шарахнулся к дальней стенке стойла. Громкое фырканье и, наоборот, сдавленное от тревоги ржание скакуна отрезвило Айнора, который любил Эфэ без меры, пусть и в значительной мере слабее, нежели госпожу свою, Ананту.
   -- Не серчай, Эфэ! Сейчас, выпущу тебя, душа моя! Не серчай! - переводя сбивчивое дыхание, приговаривал охранник и, наконец, справился с заевшей задвижкой.
   Эфэ не поверил своему счастью, он даже отступил еще дальше.
   -- Идем, мальчик, идем!
   Айнор порылся в кармане и наскреб там обломки зачерствевшей краюхи. Конь презрительно выдохнул, но потом с щекотанием подобрал бархатными губами угощенье друга. Телохранитель сильно провел рукой против роста шерсти коня. Клубок пыли заплясал в солнечном луче, что пробивался в маленькое оконце под потолком денника.
   -- И не скребли! - простонал Айнор. - Всех своими руками передавлю, дай-то срок! Ничего, Эфэ, ничего! Я им устрою, вот клянусь Ам-Маа Распростертой, что я им устрою! Идем!
   Телохранитель уцепился за гриву Эфэ.
   Прячась за кустами да за заборами, дворня со страхом смотрела на тех двоих - раненого мужчину и сказочно прекрасного коня. Скакун послушно, змеей изгибая гордую длинную шею, скользил вслед за человеком. Копыта его едва касались земли - словно лишь затем, чтобы обмануть пугливых зевак. Ведь иначе и заподозрят в колдовской принадлежности глупые людишки, коли решат, что умеет летать белоснежный красавец. Хвост его схож был с крылом эфемерного жителя поднебесья, готового к путешествию навстречу солнцу. Глаза, иссиня-черные, будто спелые маслины, пылали в предвкушении вольного бега. Никого больше не слушался своенравный Эфэ, никого, кроме хозяйки и Айнора. И не было вины конюхов в том, что боялись они его, как часа смертного...
   Устало сел охранник на пень, откинулся спиной на телегу без колес, которая, перекосившись, стояла на краю выгона.
   -- Беги, мальчик! - хрипло сказал Айнор и махнул рукою.

   Эфэ тут же взлетел на дыбы. Взметнулась белым пламенем густая нестриженная грива.
   И легко, неслышно, точно юная танцовщица на кончиках пальцев, словно весенний ветер в горах, мчал скакун в широкое поле, а охранник глядел ему вслед из-под ладони и чуял, как уходит хворь из тела, тонет в мечте вскочить сейчас же на ноги и догнать неукротимого зверя, а потом бежать, бежать, бежать до бесконечности -- вровень с ним, наделенным душою птицы...
   Стал отступать и жгучий, вот-вот пережитой страх, который и рад был бы забыть Айнор, госпожу свою не сберегший, да не мог...
   В тот жуткий вечер - все, что помнилось телохранителю - они втроем: месинара, он и горничная правительницы - находились в излюбленном Анантой местечке для отдыха. Это было поместье у Черного озера, выстроенное почти на границе с союзным Ралувином. Пейзажей, красивее и загадочнее черноозёрных, Айнор не видывал в своей жизни нигде и, поскольку одарен был живым и пытливым воображением, а также обучался грамоте и любил читать, то именно такими представлял себе неведомые земли, обрисованные в книгах древними сказителями - земли мифической Рэи.
   Чем занимались они, какие разговоры вели, охранник не мог бы рассказать теперь при всем желании, ибо исчезли тогдашние события из головы его, как и не бывало. Но что-то происходило в те часы; необъяснимый провал, разделивший память Айнора на две жизни - до исчезновения месинары и после - глодал телохранителя смутными догадками и злыми угрызениями совести: "Не уберег!" Нейлия же, горничная, тоже ничего не смогла бы объяснить по причине безумия, которое стряслось с нею тогда же...
   А вот что помнил Айнор - так это погоню. Он бежал, гонясь за призрачными тенями, явившимися, как ему теперь казалось, со стороны Обелиска Заблудших. Небо заполнял серебристый свет холодной луны, земля наводнилась чудовищами Дуэ. Наверное, ими и были те невнятные тени...
   И шепот... Вкрадчивый свистящий шепот из другого мира, усиленный эхом -- это тоже не мог позабыть Айнор. Он и хотел бы считать все это сном, да не было возможности. К тому же слишком болели переломанные ребра...
   Спас его тогда шлем в виде волчьей морды, обшитый волчьим же мехом, со свисающей до самых лопаток седовато-серой шкурой, притороченной сзади по краю головного убора. Иначе тот удар раскроил бы череп телохранителя вдребезги...
   И еще помнил крик Ананты, за которой и бросился... Маску помнил, ею оброненную. Только после смерти мог человек освободиться от вечной своей маски. И плохи были дела месинары, коли не смогла она уберечь свое лицо от поругания...
   Айнор открыл глаза, сощурился на ярком полуденном солнце и, вытащив из кармана бережно припрятанную маску госпожи, разгладил ее на колене. С трепетом касались пальцы тонкой и нежной, словно кожа самой правительницы, ткани маски. Но увы - не мог вспыхнуть в этих миндалевидных прорезях огненный, как у Эфэ, взгляд темно-карих глаз Ананты. Пустой и безжизненной была маска. Такой же, каким становится тело убиенного в момент последнего вздоха. Возможно, размышления над пугающей метаморфозой и готовы были подтолкнуть память Айнора к правильной тропинке в лесу забвения, но тут в стороне городских ворот телохранитель приметил суету. Туда явно сбегалась толпа.
   Морщась от боли в искалеченных боках, Айнор поднялся с пенька и коротко, но пронзительно свистнул коню. Малюсенькое белое пятнышко на пределе видимости в конце поля едва ли не в то же самое мгновение очутилось рядом, приняв облик Эфэ.
   -- Пойдем-ка со мной, мальчик.
   Эфэ тогда тоже был там. На Черном озере. И с ним ничего не случилось, хотя твари неразумные боятся проявлений Дуэ и дуреют от них куда больше, чем люди, ибо чуют сильнее. Айнору всегда казалось, что Эфэ куда разумнее многих двуногих, которых довелось узнать телохранителю за свою тридцатилетнюю жизнь...
   Вот и на сей раз конь выказал понимание: он безропотно, шагом, последовал за хромающим другом, изредка склоняя узкую изящную голову на гибкой шее и тычась носом в правую ладонь Айнора, которая все еще хранила запах краюшки. Эфэ не был голоден, он даже устал от еды, которой его закармливали конюхи в эти дни. Но с хозяйкой и ее телохранителем он вел себя как настоящий мальчишка: выпрашивал лакомства, озорничал, ластился, капризничал, но в то же время, когда было нужно, слушал их приказы с завидной даже для вышколенных собак дисциплинированностью. И это "когда нужно" он улавливал безошибочно...

Продолжение книги тут: samlib.ru/g/gomonow_s_j/hiddenintheshedows.shtm...

@темы: фэнтези и фантастика, эгрегор, Москва

---

Серые кардиналы миропорядка

[ormona]

_{Для несведущего человека они опасны,
потому что подавляют свободные
движения природной личности,
заменяя их стадными стремлениями толпы.
Для человека, умеющего с ними
обращаться -- они колоссальный ресурс,
позволяющий получать энергию и информацию,
воздействовать на все стороны человеческой
жизни, заглянуть в глубины объединенного
разума человечества, открыть
для себя бесконечные горизонты
сознательного бытия...
Дмитрий Верищагин}

Невозможное возможно!

Уинстон Черчилль рассказывал, что на заседания "большой тройки" Иосиф Сталин постоянно чуть-чуть опаздывал, и ему приходилось вставать, приветствуя советского генсека. Тогда, сговорившись, он и Рузвельт сами прибыли с опозданием на пятнадцать минут. Но и в этот раз Сталин появился позже них. После этого союзники решили не вставать при его появлении.
____________________
"Я до сих пор не знаю, что это было, -- пишет Черчилль. -- Стоило войти Сталину, и я помимо своей воли поднялся с места, когда он взглянул в нашу сторону".
____________________

Похожую историю, и тоже о "вожде всего советского народа", в своем дневнике рассказывает детский писатель Корней Чуковский:
____________________
"Вчера на съезде писателей сидел в шестом ряду. Оглянулся: Борис Пастернак. Взял его в передние ряды (рядом со мной было свободное место). Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Сталин. Что сделалось с залом! А Он стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его, просто видеть -- для всех нас было счастьем. К нему все время обращалась с какими-то вопросами Демченко. И мы все ревновали, завидовали -- счастливая! Когда ему аплодировали, он вынул часы и показал аудитории с прелестной улыбкой. И все мы зашептали: "Часы, часы, он показал часы". А потом, расходясь, уже после вешалок, вновь вспоминали об этих часах. Пастернак шептал мне все время о Нем восторженные слова, а я -- ему, и оба мы в один голос сказали: "Ах эта Демченко, заслонила его (на минуту)". Домой мы пришли вместе с Пастернаком, и оба упивались нашей радостью..."
____________________

И в самом деле -- что же это было? Что заставило Рузвельта и Черчилля невольно (надо заметить это слово -- "невольно"!) оказать почести политическому противнику? Как могли такие интеллигентные, умнейшие люди, а тем более травимый режимом Пастернак, так упиваться вместе в низменной толпой присутствием губителя многих и многих соотечественников?
История знает немало подобных примеров об известных людях. Наиболее харизматичная в этом смысле фигура -- Наполеон Бонапарт.
Известно, что Наполеон любил итальянские оперы, особенно "Ромео и Джульетта", но сам в театре никогда не аплодировал. Публика тоже не смела аплодировать, и в театре стояла небывалая тишина. Однажды певец Крементини пропел арию "Ombra odorata aspeta" с таким блеском, что министр итальянского королевства граф Морескальки не выдержал и несколько раз громко прокричал: "Bravo! Bravo!", после чего опомнился, слез со стула и на четвереньках выполз из ложи.
А уж что заставило всю Германию первой половины двадцатого века вскинуть руку в фашистском "хайль" -- и подавно за гранью понимания для нормального индивидуума. И в данной фразе главное слово -- индивидуум. Потому что, думаю, любой человек, в том числе и вы, читающий эту статью, хотя бы раз в жизни да ощущал вдруг, как, очутившись в большом скоплении чем-то увлеченного народа -- скажем, на большом митинге или на рок-концерте -- начинал незаметно для себя вовлекаться в происходящее. Оно становилось главнее всего остального, ему нужно было отдать предпочтение, отдать всего себя, все помыслы, все силы. Это было, было, достаточно лишь повспоминать внимательно!
Помните хороший отечественный фильм "Убить дракона" с Александром Абдуловым и Олегом Янковским (к сожалению, недавно ушедшими от нас) в главных ролях? В картине очень отчетливо обозначена идея: во всех свойствах дракона-правителя виноват сам народ. На собственном примере мне не повезло убедиться в этом постулате. Когда в начале 90-х прошлого века из Прибалтики в Грозный вернулся генерал Джохар Дудаев, он молниеносно захватил власть в обществе, уже готовом для конфликта на национальной почве. На моих глазах происходило то "чего не может быть" и то, во что ни один житель Грозного не хотел верить и жил в надежде, что это помрачение людей "пройдет само". Не прошло. Гражданская подлая бойня все же состоялась...
А притча, где каждый воин, убивший дракона, сам становился драконом? Это ли не подсказка, не повод к размышлению о том, что же такое происходит с людьми в присутствии знаковых -- да пусть даже раздутых рекламой -- личностей? Признаться, когда я смотрела захаровский "Убить дракона", то думала, что в финале Ланселот сам станет новым драконом для жителей того городишки, однако все оказалось иначе, отчего фильм, конечно, хуже не становится.
Дракон, дракон... Мифическое существо, которому приписывают: кто мудрость, кто свирепость, кто миролюбие, кто агрессию... И всегда нас мучает вопрос: но ведь не могло же это величавое создание возникнуть на ровном месте, просто так? Даже если допустить, что каким-то образом человек сталкивался с останками древних птицеящеров (или даже, по фантастической теории, с самими птицеящерами), то по какому праву он решил приписать именно ему такие, вполне человеческие, качества?
А может, дракон-то и был?! Не такой, конечно, как рисуют на фэнтезийных картинках, не такой, как описывают в книжках о рыцарях... Тогда какой?

Архив, накопленный человечеством

Термин "ноосфера" был предложен в1927 году французским математиком и философом Эдуардом Леруа. "Noos" -- древнегреческое название человеческого разума.
То, что в палеолите и неолите было просто биосферой, вдруг получило неожиданную "антресоль", особенно быстро формировавшуюся в последние три столетия. Именно в это время произошел стремительный скачок в развитии науки и техники. Прежде эта "антресоль" биосферы была более выражена проявлениями культуры и искусства - со времен Античности. И все, что копилось веками на этой "антресоли", сложенное туда поколениями живущих, по сей день используется потомками.
Наиболее полное воплощение теория Леруа нашла в разработке Тейяра де Шардена, который разделял не только идею абиогенеза (оживления материи), но и идею, что конечным пунктом развития ноосферы будет слияние с Богом. Однако научное обоснование ноосферного учения связано в первую очередь с именем Вернадского.
________________________
"...Деятельность человека стала фактором планетарного масштаба, направляющей силой дальнейшей эволюции биосферы. Возникли антропоценозы (от греческого anthropos -- человек, koinos -- общий, общность) -- сообщества организмов, в которых человек является доминирующим видом, а его деятельность -- определяющей состояние всей системы".
________________________

Феноменом ноосферы всерьез заинтересовался ученый-философ Владимир Иванович Вернадский. В 1926 году выходит его знаменитая работа "Биосфера", после чего он пишет массу исследований о природных водах, круговороте веществ и газах Земли, о космической пыли, геометрии проблеме времени в современной науке. Но главной для него остается тема биосферы -- области жизни и геохимической деятельности живого вещества. Даже среди корифеев естествознания он выделяется не только новаторством и глубиной идей, но и их поразительной современностью.
И в центре этого новаторства -- возрождение древней идеи о центральной роли человека, его разума во всей Вселенной. Значимость ее для нашей цивилизации долгое время недооценивалась. И главная причина этого, как ни парадоксально, состояла, по-видимому, в самих успехах классической науки, увенчавшихся созданием Альбертом Эйнштейном в 1916 году общей теории относительности.
Опьяненные невиданными достижениями, большинство ученых традиционно видели в человеке всего лишь талантливого созерцателя природы, способного раскрыть ее тайны и вдоволь удовлетворить жажду познания. А Вернадский пророчески увидел в человеке умелого творца природы, призванного в конце концов занять место у самого штурвала эволюции.
Вернадскому при всей его гениальности и невероятной работоспособности потребовались десятилетия, чтобы перебросить надежный мост над пропастью, отделяющей естествознание от истории, творимой самими людьми. И мост этот состоял в ключевой идее, что переход возникшей на Земле биосферы в ноосферу, то есть царство разума, -- не локальный эпизод на задворках бескрайней Вселенной, а закономерный и неизбежный этап развития материи, этап естественноисторический.
______________________
"Мы только начинаем сознавать непреодолимую мощь свободной научной мысли, величайшей творческой силы Homo sapiens, человеческой свободной личности, величайшего нам известного проявления ее космической силы, царство которой впереди"...
______________________

Одной из ключевых идей, лежащих в основе теории Вернадского о ноосфере, является то, что человек не является самодостаточным живым существом, живущим отдельно по своим законам, он сосуществует внутри природы и является частью ее. Человечество само по себе есть природное явление, и естественно, что влияние биосферы сказывается не только на среде жизни, но и на образе мысли.
Но не только природа оказывает влияние на человека, существует и обратная связь. Причем она не поверхностная, отражающая физическое влияние человека на окружающую среду, она гораздо глубже.
_____________________
"...Мы все больше и ярче видим в действии окружающие нас геологические силы. Это совпало, едва ли случайно, с проникновением в научное сознание убеждения о геологическом значении Homo sapiens, с выявлением нового состояния биосферы -- ноосферы -- и является одной из форм ее выражения. Оно связано, конечно, прежде всего, с уточнением естественной научной работы и мысли в пределах биосферы, где живое вещество играет основную роль".
_____________________

Так, в последнее время резко меняется отражение живых существ на окружающей природе. Благодаря этому процесс эволюции переносится в область минералов. Резко меняются почвы, воды и воздух. То есть эволюция видов, сама превратилась в геологический процесс, так как в процессе эволюции появилась новая геологическая сила.
_____________________
"Этот процесс -- полного заселения биосферы человеком -- обусловлен ходом истории научной мысли, неразрывно связан со скоростью сношений, с успехами техники передвижения, с возможностью мгновенной передачи мысли, ее одновременного обсуждения всюду на планете".
_____________________

XX и XXI века характерны тем, что любые происходящее на планете событие связываются в единое целое. И с каждым днем социальная, научная и культурная связанность человечества только усиливается и углубляется.
Результат всех этих изменений в биосфере планеты дал повод французскому геологу Тейяр де Шардену заключить, что биосфера в настоящий момент быстро геологически переходит в новое состояние -- в ноосферу, то есть такое состояние, в котором человеческий разум и направляемая им работа представляют собой новую мощную геологическую силу.
Вернадский видел неизбежность ноосферы, подготавливаемой как эволюцией биосферы, так и историческим развитием человечества. С точки зрения ноосферного подхода по-иному видятся и современные болевые точки развития мировой цивилизации. Варварское отношение к биосфере, угроза мировой экологической катастрофы, производство средств массового уничтожения -- все это должно иметь преходящее значение. Вопрос о коренном повороте к истокам жизни, к организованности биосферы в современных условиях должен звучать как набат.
Но все-таки вернемся еще раз к тому, кто изобрел термин "ноосфера", потому что если Вернадский больше внимания уделял физической стороне явления, то Леруа и его единомышленник Тейяр де Шарден рассматривали его несколько иначе.
В основе теории ноосферы Леруа лежат представления Плотина (205--270 гг. н.э.) об эманации Единого (непознаваемой Первосущности) в Ум и мировую Душу, с последующей трансформацией последних снова в Единое. Согласно Плотину, сначала Единое выделяет из себя мировой Ум (нус), заключающий в себе мир идей, затем Ум производит из себя мировую Душу, которая дробится на отдельные души и творит чувственный мир. Материя возникает как низшая ступень эманации. Достигнув определенной ступени развития, существа чувственного мира начинают осознавать собственную неполноту и стремиться к приобщению, а затем и слиянию с Единым.
Эволюционная модель Леруа и Тейяра де Шардена повторяет основные положения неоплатонизма. Разумеется, возникновение Вселенной, появление и развитие жизни на Земле описывается в терминах современной науки, но принципиальная схема концепции соответствует принципам неоплатоников. Человек у Плотина стремится выйти за пределы Души в сферу Разума, чтобы затем, через экстаз, приобщиться к Единому. Согласно Тейяру де Шардену, человек также стремится перейти в сферу разума и раствориться в Боге.
Подводя итог разговору о ноосфере, можно допустить, что она:
- всегда была есть и будет как идея Первосущности, чтобы приводить разобщенное к целостному (по мнению Леруа и де Шардена);
- появилась в результате эволюции разума (с точки зрения Вернадского);
- сама эволюционирует с развитием земного разума (Вернадский);
- открывает доступ к своим "архивам" для тех, кто умеет с нею обращаться (тут они совпадали в воззрениях).
И вот это, последнее ее качество, весьма интересно в свете той темы, которая поднята в данной статье.

Эффект сотой обезьяны

На японском острове Косима ученые долгое время наблюдали за колонией диких обезьян. В частности, они угощали их сладким картофелем (бататом), иезуитским образом раскидывая его прямо на песке недалеко от полосы прибоя. Обезьяны были в восторге от батата, но их страшно раздражал песок, который хрустел на зубах. Они плевались и злились, но через некоторое время одна из обезьян все-таки догадалась ополоснуть батат в воде. Это случилось в 1952 году.
Ученые самоотверженно продолжили свои наблюдения и по-прежнему разбрасывали бататы на песке. К 1958 году число обезьянок, которые умели мыть бататы, достигло примерно сотни - и после этого все обезьяны на острове Косима начали мыть бататы. Более того, обезьяны на близлежащих островах внезапно тоже стали это делать.
Ученых это поразило. У обезьян на разных островах не было никакой возможности общения друг с другом каким-либо известным способом. Предположили, что должна существовать некая морфогенетическая структура(1), охватывающая все острова. Звучит несколько фантастично, но, так или иначе, понятие "эффект сотой обезьяны" перекочевало в социальную психологию, где работает очень убедительно.
_________________
_{1 страшное словосочетание, взятое из первоисточника специально для того, чтобы вас запутать}

Взять ту же историю с массовым вложением денег в недвижимость -- что на Манхэттене, что в Москве, что в городе Уренгой; или как все вдруг начинают изучать каббалу и носить красную ниточку на запястье. Или еще череп в дизайне. Несколько модельеров (один в Англии, один на острове Косима, один в Гонконге и один еще где-то), надумав поиграть в панков, выпускают малыми тиражами майки с веселым Роджером. Обложки журналов иногда транслируют одно, а уличная молодежная мода -- совсем другое. И нередко уличные вполне диковатые варианты вполне успешно засвечиваются на подиумах, а затем и в бутиках с абсурдно высокими ценами. Вдобавок выходит кино с Джонни Деппом в роли пирата Джека Спэрроу, а потом сразу сиквел, и уже бабушки не могут купить себе что-нибудь в нормальный горошек, потому что в любом сельпо все юбки, платки и майки исключительно в черепах. Можно ли заподозрить здесь морфогенетическую телепатическую структуру(2)? Скорее всего... да.
_________________
_{2 еще одно страшное словосочетание, взятое из первоисточника с той же целью}

В истории, которая разыгралась пятьдесят лет назад на острове Косима, были некоторые дополнительные подробности -- и тут ученые не подтасовывают факты. Первой обезьяной, в чью пушистую голову пришла гениальная идея вымыть батат, была молоденькая, восемнадцатимесячная самка. Ей, как водится, немедленно присвоили поэтичное имя - кажется, Ико. Так вот, первым делом Ико научила ценному трюку свою маму. Те обезьянки, которые играли с Ико, тоже вскоре стали мыть бататы. И тоже научили этому своих мам. Вскоре почти все молодые обезьянки на острове Косима мыли свои бататы, но из взрослых такое поведение усвоили только те мамы, которые были склонны подражать своим детям (про величественных взрослых самцов история науки умалчивает).
"Эффект Ико, ее мамы и их подружек" -- это упрощенная схема прогресса человеческого общества. Если бы младшие всегда брали пример со старших и никогда наоборот, мы, конечно, не ходили бы, как идиоты, в майках с черепами. Но и не научились бы мыть свои бататы.
Обезьяны -- существа безусловно сообразительные, да и комплексов у них поменьше, чем у людей (самцов обоих видов мы не рассматриваем, так как в эксперименте, как уже было сказано, о них умалчивается). Но все-таки -- каким образом светское общество мартышек на других островах выучилось этой премудрости?
А теперь снова оставим в покое обезьян и вернемся к примерам среди людей. Русский изобретатель Александр Петрович Федоров создал новый источник электрической энергии -- оригинальный пьезогенератор -- почти одновременно с электрическим трансформатором и усиливающим передатчиком Николы Тесла. Разница была лишь в том, что работали они на разных полушариях планеты и не общались друг с другом. Космическая гонка между СССР и США с 1957 по 1975 годы тоже была чем-то вроде состязания Сергея Королева и Вернера фон Брауна. Хотя, естественно, все разработки держались под страшным секретом. О таких вещах принято говорить, якобы "идеи витают в воздухе".
Да и множество, множество примеров этого явления -- больших, маленьких и грандиозных. Таких, когда хочется сказать: нет уж, под всеми этими "совпадениями" что-то кроется. Тем более гениальный Тесла не раз признавался, что свои открытия совершает будто под диктовку каких-то существ, которых он и описать-то не мог словами. А ясновидящая Ванга? Словом, есть какая-то область, которая пока не поддается науке.

Истинные правители мира

Было бы странно, если бы человек, привыкший на все вешать ярлыки -- даже на то, что еще не понял -- и раскладывать это "все" для самоуспокоения по полочкам, не дал бы никакого названия данному феномену и не попытался бы его объяснить в меру своей учености. Хотя, конечно, основная часть ученых-то как раз по своей привычке от феномена и открещивается. А вот, скажем, социологи и эзотерики давно уже дали этому объяснение и ввели термин -- эгрегор(3).
_______________________
_{3 Зачастую встречается произношение слова эгрегор с ударением на третий слог (эгрегОр), но, в соответствии с нормами русского языка, правильное произношение -- эгрЕгор.}

Слово egregor происходит от латинского grex (стадо, толпа, в широком смысле -- совокупность) при помощи приставки ex-, имеющей смысл выделения, отдаления. Таким образом, первоначальный смысл этого термина не слишком отличается от его современного понимания. Иные исследователи называют эгрегоров еще и маятниками, как, например, Вадим Зеланд в своем "Трансерфинге реальности".
_________________________
"Эгрегоры -- энергоинформационные организмы, непроизвольно созданные человеческой мыслью, вездесущие структуры колоссальной сложности и силы, незримо управляющие всеми движениями человеческого общества и питающиеся ими".
_________________________

Встречается это понятие и в оккультизме. Там эгрегор -- существо, обладающее квазиразумом. За счет существования одновременно, по оккультной терминологии, в астральном и ментальном планах, оно способно на простейшие логические операции с эмоциями и чувствами людей. Но с этой точки зрения мы его рассматривать пока не будем, хотя именно здесь и можно припомнить того самого Дракона и его власть над несчастным городком.
Считается, что эгрегоры бывают двух видов:
- нейтральные или положительные (родоплеменные, клановые, некоторых философских учений, творческих школ, длительно и целеустремленно работающих коллективов и т.д.).
- деструктивные, которых, может быть, и не больше, но они куда заметнее из-за своей разрушающей или мошеннической сущности (эгрегоры войн, революций, агрессивных религиозных сект, финансовых пирамид).
Куда отнести эгрегоры государства, религии и так называемого общественного мнения -- эти вещи каждый для себя решает сам. Да будет так!
Самое главное -- чем сильнее эгрегор, чем больше у него адептов, тем безжалостнее он по отношению к отступникам. Стоит кому-то перестать подпитывать невидимого господина -- и сущность ломает дезертира, как куклу, причем делает это руками его бывших единомышленников либо начинает вести изгоя путем, где тот все время получает мелкие тычки, с ним случаются неурядицы, несчастья до тех пор, пока он не сломается или не найдет себе иного, не менее сильного, покровителя.
Многие исследователи определяют местом формирования и нахождения эгрегора ноосферу. Между эгрегором и каждым его членом происходит постоянный обмен энергией. Количество людей входящих в один эгрегор, является одним из определяющих факторов силы структуры, влияющей на процессы в окружающем мире. В свою очередь эгрегор дает человеку поддержку и силу, уверенность в себе.
Все люди, как общественные животные, стремятся образовывать эгрегориальные образования разной емкости. Но какой бы ни был эгрегор, он состоит из одних и тех же элементов. Очень часто люди свое духовное развитие подменяют включенностью в эгрегор, а не развивают свое собственное психическое существо.
И все-таки отсутствие эгрегора в жизни человека означает отсутствие элемента движения, а значит жизни. Упрощенно (но по смыслу наиболее точно) эгрегор схож с компьютерной сетью, целостной инфосистемой, объединяющей ту или иную группу людей. Он снабжает их имеющейся информацией и питается их вхожестью в него.
Разные эгрегоры могут быть взаимно вложенными, дополнять друг друга, быть нейтрально совместимыми, а самое главное -- взаимно антагонистичными. Самые большие войны, известные истории -- это битвы огромных эгрегоров.
_______________________
"Множество людей, порождающих каждый из эгрегоров, непостоянно по персональному составу и численности. Соответственно этому время жизни эгрегора при обновлении поколений живущих людей, поддерживающих его энергетически и информационно, может быть весьма продолжительным исторически и охватывать многие поколения, обладающие в их преемственности достаточной информационной общностью".
_______________________

Эгрегор в целом -- единый организм, но образованный не из вещества, а из полей, свойственных входящим в него людям.
При этом, подобно тому как в человеческом организме идет процесс обновления клеток, так и люди рождаются в долгоживущих эгрегорах и растут под их опекой; а став взрослыми, своими биополями поддерживают эгрегор в дальнейшем до свой телесной смерти или выхода из данного эгрегора.
_______________________
"Каждый эгрегор -- надличностный фактор, способный к разнородному управлению и управляющий людьми в большей или меньшей мере".
_______________________

Мощь эгрегора намного больше, чем энергетическая и информационная мощь личности.
Если психика человека замкнута на взаимно антагонистичные эгрегоры, то на достаточно длительных интервалах времени его поведение крайне непоследовательно без внешне видимых к тому причин. Он может внезапно и без видимых извне и понятных ему самому причин испытывать слабость и подавленность психики, поскольку некоторые из взаимно антагонистичных эгрегоров могут использовать его только как энергетическую "дойную корову". Кроме того, есть еще такое понятие, как "эгрегориальные наваждения" -- подмена истинных, конструктивных эгрегоров мелкими, но коварными деструктивными. Как правило, это делается одними людьми, более "продвинутыми" в плане знаний об этих ЭИС (энергоинформационных сущностях), по отношению к другим людям, подчас вообще не верящим в существование "этой чертовщины". И неверие в это -- лишь дополнительный стимул держать марионетку на привязи.
Однако, если человек способен осознанно-целесообразно управлять своею чувствительностью и распознавательной способностью, то он может осознанно принять в свой внутренний мир программу, стратегию и цели вторжения и отнестись к ним так, как посчитает целесообразным: согласиться с нею и принять к исполнению; принять к сведению для дальнейшего осмысления; принять меры к активному противодействию ей.
Общественно обусловленное надличностное средство координации деятельности людей, эгрегор в этом случае -- общее достояние всех, если он не замусорен ложью; замусоренный ложью эгрегор -- коллективное сумасшествие почти умных индивидуально людей, опасное и для непричастных к нему, и для его участников. Это -- каскадный преобразователь личностной лжи и ошибок в коллективную недееспособность, ошибки, беды и общественные катастрофы.
Хотя любой людской эгрегор -- надличностный фактор, способный к более или менее выраженному управлению входящими в него личностями-индивидами, он вовсе не истинный Бог (сверхразум -- для атеистов); эгрегор -- порождение людей, их коллективное биополе-"дух", ограниченно дееспособный без них самих, поскольку проводниками его деятельности в обществе являются люди, чья психика замкнута на эгрегор, осознанно или бессознательно определяющие меру допустимого и недопустимого в его водительстве в отношении себя.
Разнообразные эгрегоры можно представить как тела большого тяготения, которые искривляют пространство. А в этом пространстве существуют линии -- пути людей. Человек, не берущий на себя ответственности по управлению собственной траекторией, будет неизбежно "вляпываться" во взаимодействие с эгрегорами, которые будут "возникать" на его пути, поэтому траектория по очень логичным причинам будет постоянно куда-нибудь загибаться. Субъектный человек, очевидно, использует это искривляющее влияние в свою пользу, пока и только пока оно ему полезно. А как только нужно оторваться, постарается использовать притяжение какого-нибудь другого эгрегора, благо их много, и их интересы частенько противоположны.
Чтобы действительно быть счастливым, необходимо выйти за рамки маленького, обыкновенного человека, осознать свою индивидуальность и бесконечность своих возможностей, и реализовать их в жизни.
Нужно понять, что главный наш поработитель -- это наш собственный рассудок, и что никто не сможет нам дать свободу, кроме нас самих.

Откуда могущество?

Возникает вопрос: почему эгрегор столь могущественная вещь?
Проще всего это можно увидеть именно на примере гадания. Что есть гадание с точки зрения оккультизма? Проникновение в инфополе и выуживание оттуда разрозненной информации, касающейся объекта гадания, и дальнейшая ее интерпретация. Интерпретацию оставим в стороне, как личностную составляющую. Вопрос в извлечении информации. Естественно, если неким счетным элементам (костяшкам домино) присвоить определенные значения, затем извлекать эти элементы из общей их массы по определенным правилам, то время от времени их предсказания будут верны. Вполне очевидно, что данный процесс целиком и полностью будет подчиняться теории вероятностей. Когда же процесс гадания обрастает эгрегором, тогда последний, имея теснейшее взаимодействие с инфополем, выуживает оттуда информацию, непосредственно относящуюся к данному событию. Таким образом, предсказанные результаты резко выходят за рамки теории вероятностей.
__________________________
"Для эгрегора не существует понятия ложности и истинности. Любую, самую нелепую идею можно "обрастить" эгрегором, и она начнет действовать так же, как самая умная и полезная. Все зависит, опять же, только от силы этого эгрегора, и в конечном счете, от силы убеждения (веры) сторонников этой идеи".
__________________________

Сам по себе эгрегор довольно быстро отмирает, вернее, переходит в латентную форму. Кстати, подпитывать эгрегор могут не только приверженцы идеи, но и ее горячие противники. В частности, эгрегор войны получает очень мощную подпитку именно от ярых противников войны (не путать со спокойными пацифистами).
Эгрегором могут обрастать и элементы внерелегиозного и внеоккультного бытия. Например, книги, фильмы, телепрограммы. Периодически появляется нечто, о чем все говорят: "Эту книгу нельзя не прочитать!". Или: "Этот фильм нельзя не посмотреть!" и т.д. И все читают, смотрят до тех пор, пока не появляется кто-то, сумевший преодолеть этот эгрегор и воскликнуть: "А король-то голый!". (Правда, по моим наблюдениям, чаще всего такого "сумевшего" адепты забивают ногами до смерти. -- Прим. моё.)
А теперь самое главное. Знаете, кто-то умный однажды сказал: "Если все люди разом пожелают, чтобы зажглось второе солнце -- оно зажжется!" Повод призадуматься: не подталкивает ли нас сама эволюция, природа, Бог к консолидации для следующего скачка в развитии?
Вот только пожелание должно быть конструктивным, а мотор -- пламенным!

@темы: ноосфера, Вернадский, эгрегор

---

Кавалер ордена Ацтекского Орла

[ormona]

Идет 1947 год. Двадцатичетырехлетний сотрудник отделения московского Института этнографии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР, Юрий Кнорозов дописывает свою знаменитую диссертацию. За плечами - война, Берлин после капитуляции гитлеровцев, несколько месяцев поездок по Узбекской и Туркменской ССР, Хорезмская экспедиция, попытки следовать путем Диего де Ланды в расшифровке языка майя. И вспоминает Кнорозов тот странный случай, когда он, офицер-связист, оказался у горящей Национальной библиотеки Берлина, книги которой еще совсем недавно были под рукой гитлеровских офицеров и гимлеровских мистиков из проектов "Аненербе" и "Туле". Спустя полвека Юрий Валентинович будет горячо отрицать "глупую и нелепую" легенду о том, как в руки ему, еще никоим образом не причастному к дешифровке письмен майя, попали те две книги...

Хитрости чужого алфавита

Первый открытый археологами на территории современного мексиканского штата Оахака монумент майя с высеченными на нём иероглифами относятся приблизительно к 700 году н. э. Сразу после испанского завоевания письменность майя пытались расшифровать. Первыми исследователями иероглифики майя стали испанские монахи, которые пытались обратить майя в христианскую веру. Самым известным из них был Диего де Ланда, третий епископ Юкатана, который в 1566 г. написал труд, названный "Сообщения о делах в Юкатане". По мнению де Ланды, иероглифы майя были сравни индоевропейским алфавитам. Он полагал, что каждый иероглиф представляет собой определенную букву. Как выяснилось позже, знаменитый испанец глубоко ошибался...

"Колдовская" травма

Имя Кнорозова стоит в одном ряду с именем Жана-Франсуа Шампольона. Осуществленная Кнорозовым дешифровка ставится филологами даже выше открытия Шампольона, поскольку в случае языка майя параллельные тексты на известных языках отсутствуют.
В раннем детстве Юрий получил сильный удар по голове: "Когда мне было не больше пяти лет, братья стукнули меня по лбу крокетным шаром. Сознания я не терял и даже не запищал. Видимо, это и была своего рода "колдовская травма". Могу дать рекомендацию: будущих дешифровщиков бить по башке, только неясно как".
Родился Кнорозов под Харьковом в семье главного инженера Южного треста стройматериалов. Его бабушка была известной театральной актрисой (псевдоним Мари-Забель) -- первой народной актрисой в Армении. По утверждению самого Юрия Валентиновича его датой рождения было 31 августа, по паспорту -- 19 ноября.
В школе он был способным, но слишком неконтролируемым учеником. Его даже пытались исключить за "плохое поведение", неуспеваемость по некоторым предметам и, главное, за своевольный нрав. Неординарность Юрия раздражала многих уже тогда. Несмотря на свое эксцентричное поведение, мальчик отличался в изучении как естественных, так и гуманитарных наук, а также интересовался разными видами искусства: играл на скрипке, писал стихи и проявлял способности к рисованию с практически фотографической точностью. В 1937 году он закончил 7 классов железнодорожной школы, в 1939 году - рабфак. Успел проучиться на первом курсе исторического факультета Харьковского государственного университета им. А.М. Горького.

----------------
"Со мной в общежитии жил Юра Кнорозов. Он все отдавал науке, все. Получал стипендию и немедленно покупал книги, а потом у всех одалживал на еду. Питался водой и хлебом. Занимался расшифровкой письменности майя. Это ему удалось, и он стал всемирно известным ученым". Севьян Вайнштейн
---------------

Одним из его тяжелых воспоминаний детства оставался голод 30-х годов на Украине. Здесь, на Украине, в 1941 г. оказалась в оккупации его мать, что после войны надолго закрыло для него сначала двери аспирантуры, а затем возможности выезда за рубеж. Не случайно Кнорозов со свойственной ему иронией любил говорить, что он типичное "дитя сталинского времени".
В 1940 в возрасте семнадцати лет Кнорозов поступил в Московский государственный университет на исторический факультет, где первоначально специализировался по египтологии. Именно там он увлекся историей древних цивилизаций Востока, этнографией и лингвистикой. Специализируясь на кафедре этнографии, он питал особый интерес к шаманским практикам.
Однако учеба была прервана начавшейся войной, и в 1943 году Юрий Валентинович отбыл на фронт. Тогда еще он и не помышлял о работе над дешифровкой письменности майя...

Война и оккультные тайны "Третьего рейха"

В 1943 году в Бразилии после попытки ограбления местного музея были задержаны агенты немецкого общества "Аненербе". На допросах они показали, что были доставлены в Южную Америку со специальным заданием найти и изъять хрустальные черепа "Богини смерти". Но зачем самым секретным учреждениям гитлеровской Германии понадобились хрустальные черепа? Может быть, это была отговорка? Возможно, черепа и интересовали институт СС постольку поскольку, но главной целью было что-то иное?
Ошибается тот, кто считает немецких нацистов глупцами или ярмарочными паяцами. Не были они ни тем, ни другим. Они были поистине интеллектуальной и тем более страшной силой, захватившей не только умы, но и души миллионов. И тем более было бы странно, если бы они делали что-то, не будучи уверенными в результативности своих действий.
"Тайным кардиналом" мистического ордена "Наследие предков" ("Аненербе") был потомок древнего, якобы магического рода бывший бригаденфюрер СС Карл Мария Вилигут. Именно по его инициативе эмиссары "Аненербе" и рыскали по всему миру в поисках магических реквизитов. Особенно их интересовали методы жрецов Атлантиды, в былое существование которой они верили непреложно. Нацисты надеялись, что эти знания "прародительницы арийской расы" позволят им не только создать сверхчеловека, но и с помощью магии подчинить остальных, недочеловеков. К слову, в магию они верили столь же истово, сколь и в существование затонувшего острова.
В целях получения доказательств исключительности арийской расы в 30-е годы на Тибете нацисты искали свидетельства присутствия древних верховных жрецов погибшей цивилизации, которых они считали своими предками по крови.
В стремлении доказать превосходство арийской расы Гиммлер создает исследовательский центр "Аненербе". Наряду с медицинскими опытами на живых людях и тестами на определение расовой чистоты учреждению было поручено восстановить и переосмыслить оккультные ритуалы, древние германские мифы и языческие обряды.

-------------
Стремясь сосредоточить в своих руках все оккультные знания, Гиммлер конфисковал все книжные собрания и предметы культа у тех, кто не поспешил присоединиться к нему. Однако, запретив деятельность одних оккультистов, он способствовал резкому выдвижению других. Таких как Карл Мария Вилигут (в "Аненербе" он значился как Вайстор и часто использовал псевдоним Лобезам).
--------------

В первые месяцы войны, разразившейся в 1939 году, страна за страной падала на колени перед нацистами. Однако к зиме 1942 года обстановка круто изменилась. И перед ними замаячило то, что они считали невозможным - перспектива разгрома. По мере того как их военные усилия становились всё более безрассудными, они стали шире прибегать к оккультной практике, перенеся ее из сферы познания и обрядности в область принятия оперативных решений.
Ряд руководителей военно-морских сил Германии уверовали в то, что союзники прибегают к услугам неких мистических сил в войне против Германии. Они утверждали, что успех англичан в обнаружении и уничтожении немецких подлодок достигнуты с помощью оккультизма, и что наилучшим способом противодействия этому будут аналогичные методы.
Наиболее распространенными оккультными методиками нацистов оставались астрология и пророчества с использованием карт Таро. Интересовали их, кроме того, предсказания о финале времен, так или иначе проскальзывающие во всех древних религиях, но где было найти точную дату этого решающего события? Впрочем, война вскоре вытеснит гадания о неопределенном будущем, заставив мыслить практически даже оккультистов "Третьего рейха".
Астрология и шпионаж вскоре причудливо переплетутся в самом загадочном эпизоде Второй мировой войны. Это когда Рудольф Гесс, заместитель фюрера и один из ближайших друзей-советников, в одиночку предпринял неожиданный вояж в Шотландию. На этот шаг Гесса натолкнула его убежденность в том, что бритты - нордические племена - должны в глубине души симпатизировать арийскому делу и их, возможно, удастся уговорить встать на сторону Германии, для чего необходимо устранить препятствие в лице Уинстона Черчилля. Но самолет Гесса просто подбили.
Гитлер заявил, что во всей этой истории виноваты астрологи Гесса. Нацистское ведомство пропаганды издало Указ "Акция Гесс", наложивший запрет на публичную практику оккультизма, включая астрологию. Были арестованы все известные астрологи, которых подвергли допросам. Впрочем, к ним отнеслись по разному - в зависимости от их полезности для Рейха. Те, которые уже успели потрудиться на Гиммлера были немедленно освобождены и могли продолжать работать.
В это время Гиммлер знакомится с ведущим астрологом Германии - Вильгельмом Вульфом. Находясь под арестом он составлял гороскопы для тюремщиков. Позднее он начал составлять их для генерала Шелленберга, возглавляющего контрразведку в ведомстве Гиммлера. В 1943 году Вульф предсказал, что Гитлер переживет смертельную опасность 20 июля 1944 года, болезнь в ноябре и умрет таинственной смертью незадолго до 7 мая 1945 года. В конце концов он становится личным астрологом Гиммлера, и одним из его наиболее доверенных помощников. Все эти предсказания сбылись.
На одном из послевоенных допросов Шелленберг признался, что он использовал Вульфа в интересах собственного восхождения. Он был уверен, что Вульф способен повлиять на Гиммлера. Он сообщил, что в последние дни войны Гиммлер был одержим очередным гороскопом, согласно которому астрологическая ситуация сулила ему успех в деле свержения фюрера.

----------------
"Когда начинаешь читать о нацистском космическом проекте "Альдебаран", трудно отделаться от мысли, что все это просто фантастика. Но как только наталкиваешься в информации о том же проекте на имя Вернера фон Брауна, становится немного не по себе. Ибо штандартенфюрер СС Вернер фон Браун через много лет после второй мировой войны был не кем-нибудь, а одной из ключевых фигур в американском проекте полета на Луну. До Луны, конечно, гораздо ближе, чем до планеты Альдебаран. Но зато полет на Луну, как известно, состоялся".
------------------

Одним словом, после ухода с политических подмостков "Третьего рейха" осталось немало вопросов. И вряд ли кто-нибудь на них теперь сможет ответить. Вот некоторые из них:
1) Что искала экспедиция СС, проходившая под эгидой оккультной и мистической организации "Аненербе", на далеком Тибете в 1938-м году? И почему эсэсовцев пустили туда, куда европейцам путь был заказан?
2) Какие цели преследовала другая экспедиция СС - не куда-нибудь, а в Антарктиду?
3) Почему в последние годы войны основные финансы рейха фюрер кидает не на танки и самолеты, а на загадочные и довольно призрачные проекты той же "Аненербе"? Не означает ли это, что проекты уже находились на грани реализации?
4) Почему на Нюрнбергском процессе так резко прервали допрос штандартенфюрера СС Вольфрама Зиверса - генерального секретаря "Аненербе", как только он начал называть имена? И почему простого полковника СС так поспешно расстреляли в числе самых главных военных преступников "Третьего рейха"?
5) Почему именно доктор Камерон, присутствовавший в Нюрнберге в составе американской делегации и изучавший деятельность "Аненербе", потом возглавил проект ЦРУ "Синяя птица", в рамках которого велись разработки по психопрограммированию и психотронике?
6) Почему в докладе американской военной разведки, датированной 45-м годом, в преамбуле говорится о том, что вся деятельность "Аненербе" носила псевдонаучный характер, а в самом докладе зафиксировано, например, такое "псевдонаучное" достижение, как успешная борьба с раковой клеткой?
7) Что это за странная история с обнаружением трупов тибетских монахов в эсэсовских мундирах в бункере Гитлера в конце войны?
8) Почему "Аненербе" в срочном порядке изымала документацию научных лабораторий и любых тайных обществ наряду с архивами специальных служб в каждой из только что захваченных вермахтом стран?
Выяснять, кто именно из исследователей прав - ищущие тайного смысла или настаивающие на сугубо материалистическом объяснении происшедшего - дело неблагодарное, потому что истина не принадлежит ни тем, ни другим. Будущие вожди "Третьего рейха" попросту столкнулись с вещами и материями, ни понять которых, ни тем более управлять которыми они были не в состоянии по причине отсутствия у них сколько-нибудь серьезной образовательной базы. А именно она служит своего рода защитным барьером для любого человека, заинтересовавшегося потусторонним и мистическим. С людьми безграмотными и недостаточно образованными "потусторонний мир" способен играть слишком злые шутки, полностью подчиняя себе их сознание и парализуя волю.
Но!
Агрессивные материалисты стараются попросту не обращать внимания на очевидные загадки. В мистику можно верить, можно не верить. И если бы речь шла о бесплодных спиритических сеансах экзальтированных тетушек, вряд ли советская и американская разведки тратили бы огромные силы и рисковали своими агентами, чтобы выяснить, что на этих сеансах происходит. Но по воспоминаниям ветеранов советской военной разведки, ее руководство очень интересовали любые подходы к "Аненербе"!
Есть, например, свидетельство уже упоминавшегося Мигеля Серрано - одного из теоретиков национал-мистицизма, члена тайного общества "Туле", на заседания которого похаживал Гитлер. Он в одной из своих книг утверждает, что информация, полученная "Аненербе" на Тибете, значительно продвинула разработки атомного оружия в рейхе. Согласно его версии, нацистские ученые даже создали некие прообразы боевого атомного заряда, и союзники в конце войны обнаружили их. Источник информации - Мигель Серрано - интересен хотя бы тем, что в течение нескольких лет представлял свою родину Чили в одной из комиссий ООН по атомной энергетике.
А во-вторых, сразу же в послевоенные годы СССР и США, захватившие значительную часть секретных архивов "Третьего рейха", делают практически параллельные во времени прорывы в области ракетостроения, создания атомного и ядерного оружия, в космических исследованиях. И приступают к активным разработкам качественно новых видов оружия. Также сразу после войны две сверхдержавы с особой активностью занимаются исследованиями в области психотронного оружия.
Так что комментарии, в которых утверждается, что в архивах "Аненербе" по определению не могло содержаться ничего серьезного, не выдерживают никакой критики. И для того, чтобы понять это, не нужно даже изучать их. Достаточно познакомиться с тем, что вменялось в обязанность организации "Аненербе" ее президентом Генрихом Гиммлером. А это, между прочим, тотальный поиск всех архивов и документов национальных специальных служб, научных лабораторий, масонских тайных обществ и оккультных сект, желательно по всему миру. В каждую вновь оккупированную вермахтом страну немедленно отправлялась специальная экспедиция "Аненербе". Иногда не ждали даже оккупации. В особых случаях, задачи, поставленные перед этой организацией, выполнял спецназ СС. И получается, что архив "Аненербе" - это вовсе не теоретические исследования германских мистиков, а многоязыковое собрание самых различных документов, захваченных во многих государствах и имеющих отношение к очень специфическим организациям.
Часть этого архива была обнаружена в Москве несколько лет назад. Это так называемый нижнесилезский архив "Аненербе", взятый советскими войсками при штурме замка Альтан. Но это небольшая часть всех архивов ордена. Некоторые военные историки полагают, что многое попало в руки американцев. Наверное, это так и есть: если посмотреть на расположение отделов "Аненербе", то большая часть их располагалась именно в западной части Германии.
Наша же часть так до сих пор серьезно никем не изучалась, не существует даже детальной описи документации. Само слово "Аненербе" сегодня мало кому известно. Но злой джинн, которого выпустили из бутылки черные маги СС и "Аненербе", не погиб вместе с "Третьим рейхом", а остался на нашей планете. И чем больше будет замалчиваний информации, тем сильнее станет этот джинн. Нацизм и без того повсеместно поднимает голову, но сильные мира сего словно бы не замечают этого...

Великая победа

Но мы немного отвлеклись от героя нашего повествования.
В составе красноармейской артиллерийской дивизии весной 1945 года Кнорозов дошел до Берлина.
Сам он в 1998 году, незадолго до смерти, утверждал, что не выносил никаких книг из горящей библиотеки, да и библиотека не горела. Это все придумали ради трагичности события. На самом деле все книги были уже кем-то упакованы в ящики и готовились к транспортировке. Можно, конечно, представить себе советских солдат, которые по собственному почину на радостях кинулись спасать чужую библиотеку. Особенно хорошо подходят под это дело ребята из крестьянских или рабочих семей, для них книга - предмет первостепенной важности.
А если подумать, то тут есть два варианта: либо "спасение" книг из Национальной библиотеки - директива советского правительства. И тогда упаковкой действительно занимались наши солдаты. Либо накануне капитуляции оккультисты "Третьего рейха" начали потихоньку вывозить самое важное с их точки зрения...
Впрочем, теперь тут можно лишь гадать. Так или иначе, все близкие к Юрию Кнорозову люди, даже его собственная ученица утверждают: просто так те две книги, которые помогли, можно сказать, перевернуть весь мир, попасть к молодому связнику не могли. Тем более, все они были прочно закрыты в ящиках и найти впопыхах нужную - дело практически нереальное. А еще тем более - он и не мог знать, что искать, поскольку не занимался тогда майя. Вообще!
Как бы там ни было, но "Сообщение о делах в Юкатане" и Кодекс майя попали к нужному адресату. А тайна пусть остается тайной...

"Молодость - время бросать вызов!"

Итак, в 1946 году Кнорозов вернулся в МГУ, чтобы продолжить учебу. Однако занимался он вовсе не индейцами майя, а египетским письмом и китайской иероглификой. Но больше всего его в то время интересовали шаманские практики, чему и была посвящена дипломная работа под названием "Мазар Шамун Наби. Срезнеазиатская версия легенды о Самсоне". Для сбора материала он отправился в Казахстан. Здесь во время полевых исследований он в качестве наблюдателя принимал участие в суфийском зикре в подземелье Малумхан-сулу, во время которого порхан (шаман) вошел в экстатическое состояние. Порхан не оставил без внимания и Кнорозова. Однако его ясновидение оказалось не совсем точным, что явно разочаровало придирчивого студента. Тем не менее записи полевых исследований стали первой публикацией, вышедшей в 1949 г. Самое удивительное, что текст читается не как научная работа, а как поразительное по точности детальное изложение видеоряда, по которому хоть сейчас можно снимать фильм.
И в это время на глаза Кнорозову попалась опубликованная в 1945 г. статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием "Дешифровка письма майя - неразрешимая проблема". Эта публикация резко изменила его научные планы. Он оставляет шаманские практики, чтобы ответить на вызов Шелльхаса: "Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим".
Любопытна его собственная оценка тех событий, когда принималось - почти как вызов или пари - решение дешифровать письмо майя.
Кафедрой этнографии на истфаке заведовал в конце 40-х профессор Сергей Павлович Толстов, бывший по определению Кнорозова, "свирепым донским казаком". Занимаясь древним Хорезмом, он полагал, что талантливый студент станет его учеником. Однако весьма самолюбивый и независимый по натуре Кнорозов отказался от лестного предложения, что вызвало вполне предсказуемую негативную реакцию: Толстов, по словам Кнорозова, "взбесился". Отношения с первым научным руководителем были безоговорочно испорчены - настолько, что при защите диплома Толстов отказался дать Кнорозову формальную рекомендацию в аспирантуру. К счастью, здесь же на кафедре этнографии работал профессор Сергей Александрович Токарев, очень не любивший Толстова и потому с удовольствием поддержавший Кнорозова, который потом говорил, что новый руководитель абсолютно не верил в успех дешифровки письма майя. Однако официально заявленная Токаревым позиция звучала так: "Молодость - это время бросать вызов".
Поддержка Токарева оказалась неоценимой не только с научной точки зрения. После неудачной попытки поступления в аспирантуру на истфаке, Кнорозову сообщили, что аспирантура для него закрыта в любом учреждении из-за того, что его родные оказались на оккупированной врагом территории. Тогда профессор Токарев, пользуясь своим влиянием и связями в научном мире, устроил своего ученика работать младшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР, что рядом с Русским музеем. Так начался ленинградский - основной - период жизни Кнорозова. В Ленинграде на Фонтанке жила сестра бабушки по матери, старая петербурженка. Однако поселился Кнорозов в самом музее - в длинной, как пенал, комнате. По стенам развесил прорисовки иероглифов майя. Из мебели был только письменный стол и солдатская койка.
Занимаясь, по собственным словам Юрия Валентиновича, "черновой музейной работой без претензий", он все свое свободное время посвящал главному - дешифровке письма майя. Какова же предыстория дешифровки?

Эти загадочные майя

Самой первой датой должен стать 1822 год - именно тогда в Лондоне появилось сообщение капитана драгун Антонио дель Рио о майяйских руинах в Паленке (Юкатан, Мексика). Шесть лет спустя Александр фон Гумбольдт впервые опубликовал пять страниц неизвестной рисованной рукописи из Мексики, хранившейся с 1793 г. в Дрезденской королевской библиотеке. Американист Константин Самюэль Рафинеске-Шмальц первым обнаружил несомненное сходство между знаками на монументах Паленке и в библиотечном манускрипте. В 1832 г. он сообщил о своих догадках Шампольону, сделав вывод о том, что чтение рукописи может оказаться ключом к чтению "монументальных" надписей. Таким образом, Рафинеске-Шмальца по праву можно назвать основоположником исследований по майяйской иероглифике.
Затем последовали экспедиции в мир древних майя - на Юкатан и в Центральную Америку (в частности музея Пибоди и Института Карнеги), и находки посыпались одна за другой. Началась обработка материалов. Исследования надписей Чичен-Ица позволили Герману Байеру совместно с Эриком Томпсоном завершить работу по определению календарного механизма "долгого счета". Байер установил, что переменный элемент вводного иероглифа начальной серии связан с названием двадцатидневного цикла месяца.
Ближе всех к дешифровке письма майя подошел еще в 1881г. прекрасный знаток древневосточных письмен, француз Леон де Рони. Он первым прочел слово, записанное алфавитными знаками, и считал, что "алфавит Ланды" (который этот монах привел в своем "Сообщении...") мог быть при правильном обращении ценным ключом к "фонетическому компоненту". Его примеру последовал Сайрус Томас, который сумел правильно прочесть еще три слова. Если бы Леон де Рони или Сайрус Томас успели доказать, что один и тот же знак читается одинаково в разных иероглифах, т.е. предъявили бы так называемое "перекрестное чтение", то вопрос о дешифровке был бы решен еще в конце прошлого века. Однако к середине ХХ века в США сложилась целая школа майянистов, которую возглавил англичанин Эрик Томпсон. Он сразу заявил, что "Ланда ошибся в попытке получить алфавит майя у своего осведомителя. Знаки майя обычно передают слова, изредка, может быть, слоги сложных слов, но никогда, насколько известно, не буквы алфавита".
Надо отдать должное американцу Бенжамину Ворфу, предпринявшему в начале сороковых годов последнюю попытку научной дешифровки. Но он, к сожалению, был сурово осужден всемогущим Томпсоном.
Кроме того, впоследствии на Западе большой вклад в расшифровку иероглифов древних майя внесли Генрих Берлин и Татьяна Проскурякова.

Дешифровка

...К этому времени две упомянутые книги из немецкой библиотеки уже, разумеется, находились в распоряжении Кнорозова. Прежде всего он перевел со староиспанского на русский язык "Сообщение о делах в Юкатане". И сразу же понял, что алфавит из 29 знаков, записанный в XVI в. францисканским монахом, является ключом к дешифровке письма майя.
Кнорозов предположил, что "алфавит" де Ланды в действительности являлся списком слогов. Каждый знак в нем соответствовал определенной комбинации одного согласного с одним гласным. Соединенные вместе знаки были фонетической записью слов.
Благодаря комментариям Мартинеса Эрнандеса, издателя "Словаря из Мотуля", он разобрался с недоразумениями, возникшими при диктовке алфавита, - когда информатор записывал майяйскими знаками не звуки, а названия испанских букв. В итоге в начале 50-х письмо майя было прочитано.
Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г.
Перед защитой диссертации Юрий Валентинович всерьез опасался ареста. Дело в том, что у классиков марксизма указано, что идеографическая письменность, как у майя, соответствует стадии развитого классового государства, однако в одной из работ Энгельса указано, что у майя государства не было. Таким образом, автора можно было бы заподозрить в ревизии марксизма.
Защита проходила в Москве 29 марта 1955 года и уже на следующий день превратилась в легенду. Результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук.
Защита диссертации по индейцам майя стала научной и культурной сенсацией в Советском Союзе. Очень быстро о дешифровке узнали и за рубежом. Казалось парадоксом - ни разу не побывав в Мексике, советский исследователь сделал то, чего не добились многие ученые разных стран, годами проводившие полевые исследования среди майя. Не выходя из кабинета, он дешифровал древнее письмо, основываясь на текстах трех сохранившихся рукописей, что позволило ему в последующем придумать оборонительную фразу: "Я - кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости лазать по пирамидам".
А в действительности ему очень хотелось оказаться в Мексике. Но это было невозможно - он продолжал оставаться "невыездным". Единственной его поездкой за рубеж стало участие в Международном конгрессе американистов в Копенгагене в 1956 г. По настоянию академика Окладникова Кнорозов был включен в состав советской делегации. С тех пор, вплоть до 1990 г., он уже никуда не выезжал, зачастую даже не подозревая о приходивших на его имя многочисленных приглашениях. Зарубежные ученые некоторое время недоумевали по поводу отказа коллеги от контактов, но, быстро разобравшись в прелестях советских нравов, потянулись в Ленинград. Среди первых были крупнейший лингвист Дэвид Келли и знаменитый археолог Майкл Ко. Крупнейшие американские майянисты - как, например, Татьяна Проскурякова - считали за честь присылать ему свои публикации. С особой гордостью Юрий Валентинович любил рассказывать о том, как в разгар холодной войны американская школа признала фонетизм письма майя и предложенный им принцип дешифровки.
Эрик Томпсон, узнав о результатах работы молодого советского ученого, сразу же понял, за кем осталась победа. Это неудивительно - он был и навсегда останется одним из крупнейших исследователей культуры и иероглифики майя. Но мысль о том, что кто-то, да еще из молодых, да еще из России, смог его обойти, казалась невыносимой. 27 октября 1957 г. в своем послании Майклу Ко, полном литературного изыска, злого сарказма и нетерпимости к научному инакомыслию, он назвал американских сторонников Кнорозова - и имя им было легион - "доверчивыми детьми улицы".

----------
"...И потому у меня больше не повышается давление, - писал он, - как это было после прочтения последних откровений Юрия... Я спокойно воспринимаю все это, пока продолжается работа с моим каталогом иероглифов майя, который, я уверен, еще долго будет служить и для Юрия, и для многих других... Хорошо, Майк, ты доживешь до 2000 года... и рассуди потом, был ли я прав..."
----------

Майкл Ко сохранил это письмо и в первый день 2000 года, перечитав его, заявил: "Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов, и теперь мы все, занимающиеся майя, являемся кнорозовистами". Копию письма он разослал коллегам. Такова еще одна невероятная история из жизни великого дешифровщика Юрия Кнорозова.

"Нахальные программисты" из Новосибирска

В начале 60-х Кнорозову предлагают поучаствовать в составлении первой компьютерной программы для машинной обработки текстов майя. Группа программистов из Новосибирска собралась странная и, по определению дешифровщика, "весьма нахальная". Забрав все материалы Кнорозова, они попытались создать некую, как это теперь бы назвали, базу данных по знакам рукописей. При этом они постоянно намекали на свое сотрудничество с военными ведомствами и заявляли, что занимаются "теорией дешифровки".
Через некоторое время новосибирская группа торжественно объявила о том, что у них разработана теория машинной дешифровки, и издала в четырех томах компьютеризированную базу данных Кнорозова. Издание они подписали на языке майя и быстренько преподнесли Хрущеву.
С точки зрения специалистов, объявленная "машинная дешифровка" была полной глупостью и никакого впечатления, кроме брезгливости, не произвела. Тем более что в 1963 г. вышла великолепная монография Кнорозова "Письменность индейцев майя". Однако это нелепое недоразумение поставило под сомнение для малосведущей публики подлинные результаты дешифровки. За рубежом противники также воспользовались этим предлогом, чтобы оспорить открытие советского ученого. И в горькое испытание превратилось двенадцатилетнее ожидание заслуженного признания, когда только в 1975 г., с публикацией перевода рукописей майя, ему была присуждена Государственная премия СССР.
В этот период им были написаны блестящие теоретические работы, велась дешифровка протоиндийского письма, рассматривались возможности дешифровки письма острова Пасхи и, конечно же, читались иероглифические тексты майя. Круг научных интересов Кнорозова был удивительно широк - от дешифровки древних систем письма, лингвистики и семиотики до заселения Америки, археоастрономии, шаманизма, эволюции мозга и теории коллектива. Он щедро раздавал научные идеи в надежде, что кто-нибудь завершит их разработку. "Я же не осьминог", - часто повторял он.

Полет Ацтекского Орла

В краю майя великому дешифровщику удалось побывать лишь в 1990 году, когда он был приглашен президентом Гватемалы Винисио Сересо Аревало. Приглашение совпало с периодом активных усилий по размораживанию дипломатических отношений с этой центральноамериканской страной. Правительство Гватемалы организовало Кнорозову посещение всех наиболее ярких достопримечательностей страны и отметило заслуги великого ученого вручением ему Большой Золотой медали президента Гватемалы. Хотя Юрий Валентинович и говорил до поездки, что "все археологические места он прекрасно знает по публикациям", тем не менее, как отмечает его ученица Галина Ершова:

--------------
"...никогда не забыть то удивительное выражение его лица, когда он поднялся на пирамиду Большого ягуара в Тикале. Сопровождавшие не верили, что он сможет добраться до самой вершины - но он смог и долго стоял там в одиночестве. Как всегда курил и был погружен в свои образы. Он обладал удивительной способностью внутреннего видения событий, которые иногда описывал с кинематографической точностью. Кнорозов с удовольствием обнаружил, что песок на тихоокеанском побережье Гватемалы такой же черный, как и на Курилах".
-------------

В Гватемале удалось пробыть около двух месяцев и посетить основные археологические зоны. Однако заканчивалось путешествие в духе традиционного гватемальского "шоу" - вдруг объявились террористы, установившие за туристами демонстративную слежку и угрожавшие взорвать их машину. Кнорозов был очень доволен - настоящий детектив разворачивался прямо вокруг него. Правда, ничем этот детектив так и не закончился - из соображений безопасности им просто пришлось покинуть страну, в которую Юрий Валентинович до последних дней потом мечтал вернуться.
Затем начиная с 1995 г. последовали поездки в Мексику по приглашению Национального института истории и антропологии. Он был счастлив, посещая все самые заветные места - Паленке, Бонампак, Йашчилан, Чичен-Ица, Ла-Вента, Монте-Альбан, Теотиуакан, Шочикалько...
Если в 1990 г. он довольно бодро поднялся на пирамиду в Тикале, то пять лет спустя спуск к саркофагу в Паленке стоил ему неимоверных усилий, и он сам признался в этом. Понятно, что больше он не стал подниматься ни на одну пирамиду, иронично смеясь над сопровождавшей его Г.Г. Ершовой: "Вот-вот, дама как увидит какую гору или пирамиду, то тут же на нее лезет. У дам это принято". Ей приходилось поддерживать эту игру, подробно сообщая ему о результатах восхождений, а также спусков в пещеры. Почему-то для него это было важно - возможно, он просто хотел побыть в одиночестве среди столь значимых для него мест и погрузиться мысленно в картины далекого прошлого. Идеальным объектом в этом отношении стала пирамида Солнца в Теотиуакане. Пока Галина взбиралась на высоченную пирамиду, а затем спускалась в пещеру под ней, он пришел к окончательному выводу: "Страшно тоскливое место". Что успел он увидеть за время ее отсутствия? Наверное, ужасный пожар, печально завершивший жизнь великолепного города.
Его любимым местом на Земле, где он "хотел бы умереть", оказался изумительный парк Шкарет, что неподалеку от Канкуна, на побережье мексиканского штата Кинтана-Роо. Судьба подарила ему уже почти под конец жизни удивительную возможность жить в тропической сельве у Карибского моря рядом с индейцами майя и в двух шагах от древних пирамид. Его ученики работали над подготовкой к печати его монографии, а он наслаждался тропической природой, национальной мексиканской кухней и по вечерам наблюдал за великолепными звездами. Сидя рядом с Салинасом де Гортари, президентом Мексики, на концерте Паваротти в Чичен-Ица, счел, что великий певец значительно уступал великолепному юкатанскому хору, исполнявшему Кантату о Кукулькане. Его слова "У итальянца техника, а у юкатанцев - душа" повторялись многими мексиканцами.
Самым непривычным для него было то искреннее выражение восхищения и глубокого уважения, которое повсеместно демонстрировали мексиканские коллеги. В 1995 г. в посольстве Мексики в Москве ему был вручен серебряный орден Ацтекского Орла. Таких орденов в нашей стране всего четыре - они вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам, имеющим исключительные заслуги перед Мексикой. Эта награда имела для Кнорозова особое значение. Получив награду, он сказал по-испански: "Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем".

Пред очи Небесной Рептилии

Его не стало 30 марта 1999 года, незадолго до выхода в свет в Мексике трехтомного издания под названием "Дешифровка, Каталог и Словарь Шкарет Юрия Кнорозова". Он умер в тот момент, когда гватемальское правительство вновь собиралось пригласить его посетить страну и вручить крупнейшую награду страны - в знак признания его исключительных заслуг перед народом Гватемалы. Он умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц, где после инсульта у него развилась пневмония. Дирекция Кунсткамеры решила не предоставлять зал музея для прощания с ним, и множество людей собрались в тесном больничном морге, где рядом было выставлено еще несколько гробов. Он очень любил Невскую лавру, но похоронили его на новом кладбище вдали от Петербурга, города, который он так любил и в котором память о гениях мирового уровня больше никому не нужна.
Великий ученый умер, так и не раскрыв тайну получения двух книг из берлинской библиотеки. Кому и почему он обещал молчать? Ведь без этих источников не состоялось бы его сенсационной дешифровки...

Статья подготовлена Ормоной

Основные работы Ю.В. Кнорозова:

Кнорозов Ю. В. Система письма древних майя. М., 1955. -- 96 с.
Кнорозов Ю. В. Население Мексики и Центральной Америки до испанского завоевания // Народы мира: Этнографические очерки: Народы Америки. Т. 2. М., 1959. С. 55--100.
Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. М.--Л., 1963. -- 664 с. (доступно на сайте sovietthings.narod.ru/knigi/knigi.html)
Кнорозов Ю. В. Формальное описание протоиндийских изображений // Proto-indica. 1972: Сообщение об исследовании протоиндийских текстов. Ч. 2. М., 1972. С. 178--245.
Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя. Л., 1975. -- 272 с. (доступно на сайте sovietthings.narod.ru/knigi/knigi.html)
Альбедиль М. Ф., Волчок Б. Я., Кнорозов Ю. В. Исследование протоиндийских надписей // Забытые системы письма: остров Пасхи, Великое Ляо, Индия: Материалы по дешифровке. М., 1982. С. 240--295.
Кнорозов Ю. В. К вопросу о классификации сигнализации // Основные проблемы африканистики. М., 1973
Кнорозов Ю. В. К вопросу о генезисе палеолитических изображений // Советская этнография, 1976, N 2
Кнорозов Ю. В. Этногенетические процессы в древней Америке // Проблемы истории и этнографии Америки. М,1979
Кнорозов Ю. В. Неизвестные тексты // Забытые системы письма. М., 1982.
Кнорозов Ю. В. Этногенетические легенды. Общий обзор // Вопросы этнической семиотики. Забытые системы письма. СПб, 1999

В статье использованы материалы источников:

1) Ершова Г.Г. Юрий Валентинович Кнорозов // Портреты историков. Время и судьбы. -- М.: Наука, 2004. -- Т. 3. -- С. 474--491. -- ISBN 5-02-009825-6.
2) mesoamerica.narod.ru/knorozov.html
3) www.krotov.info/spravki/persons/20person/knoroz...
4) www.philology.ru/linguistics1/coe-01a.htm

@темы: календарь, алфавит, Кнорозов, майя

---

Вдыхающий жизнь

[ormona]

^{С благодарностью П.Комарницкому за нечаянно подкинутую идею}

(фантастический рассказ)

-- Вот вы, безмозглые машины, разве можете создать
шедевр, написать гениальное произведение?
-- А вы, детектив Спунер, можете?
Спор героя У.Смита с арестованным
роботом Санни (из к/ф "Я, робот")

   "И тогда с печалью заговорила Распорядительница -- двоеточие, кавычки открываются -- В прежние времена души выстраивались в очередь -- запятая -- а теперь их делить на несколько форм нужно -- запятая -- не хватает душ на каждое новое тело -- точка -- Вот и неразбериха -- точка -- А иной раз и пустую форму оставлять приходится -- кавычки закрываются, точка"...
   А, привет! Сейчас освобожусь. Тут такое дело: надо ловить мгновения, когда запрыгнул в удачную попутку. Отвлечешься -- и сиди потом хоть целый день без толку.

   "Грустно вторила ей богиня Нэйчер -- двоеточие, кавычки открываются -- Нет прежнего порядка -- запятая -- весы сломаны -- запятая -- законы нарушены -- точка -- стонут расколотые души"
   Ну вот. Точка. Можно отдохнуть, а заодно проверить состояние машины. Бывает, что в периоды покусания музами она сильно перегревается...
   Что ж, все в порядке, мы с нею хорошо сегодня поработали. Так на чем я там остановился? Ах да, на "привете". "Привет" -- понятие загадочное, никогда не узнаешь, что на самом деле думает о тебе поздоровавшийся.
   Прошу прощения, что-то меня занесло, устал. В моей профессии так бывает: начинаешь повторять одно и то же слово, ведь нужно же определиться, к месту оно во фразе или инородное -- и, сам того не замечая, теряешь смысл прочитанного. Буквы беспомощно рассыпаются многоцветной мозаикой, а ты кажешься себе инвалидом, потому что не в силах понять ни строчки. Дислексия, сказали бы врачи. Правда, этот страшный диагноз для таких, как я, не приговор, а только временный выход из строя. Как больничный для раненого дрессировщика. Выздоровел, и снова -- ап!.. щелк!.. стоять, Зорька!.. Страница шестьдесят пять, третий абзац снизу...
   Итак, разрешите представиться: я чертов корректор. Самый что ни на есть чертов запылившийся и усохший кабинетный червь. Многие даже не знают о такой профессии и часто переспрашивают -- а что, мол, делает этот, трудно выговариваемый? Что ж, на всякий случай устрою вам небольшой экскурс в историю моей исключительно важной для этого мира специальности.
   Во времена дедов корректоры выполняли скучную утилитарную работу, отлавливая в текстах ошибки. Когда все проходило гладко, о существовании этих работников просто не вспоминали. Но стоило усталому глазу пропустить какую-нибудь дрянную опечатку, начальство устраивало скандал, требовало объяснений и наказывало всех, кто мог быть в этом повинен. А повинен, естественно, всегда был стрелоч... корректор.
   Со временем изменялась жизнь, наука осваивала новые земли на глобусе человеческих достижений. Канули в Лету несовершенные текстовые программы, и вскоре должность корректора упразднили за ненадобностью. Оказалось, достаточно лишь запустить программу-скрипт, безошибочно расставляющую переносы -- и материал готов к отправке в типографию. Никаких сбоев, никакого "человеческого фактора". Но публика хотела все больше развлечений, старые приемы журналистов, писателей и поэтов уже не срабатывали. И тогда под девизом "Удиви нас!", бессовестно сплагиаченном у Жана Кокто, государственные изобретатели выпустили первого "киберрайтера" -- машину, которая была способна создавать тексты без посредства живого автора. Хитроумные психологи просчитали, с помощью каких именно приемов можно овладеть вниманием читателя, не менее сообразительные маркетологи вычислили, что именно в сюжете может привести в восторг ту или иную категорию потенциальных покупателей. И киберрайтер принялся за дело, да так успешно, что все скептики были повержены в прах, а писаки средней руки лишились кормушки и были вынуждены время от времени устраивать пикеты с лозунгами: "Долой роботов! Киберам -- киберово, человекам -- человеково!". Однако их никто не поддержал, потому что произведения "дешевой железяки" оказались ничуть не хуже, а то и лучше их жалких экзерсисов.
   А вот тут корректор понадобился вновь. Сбои случаются и сейчас, но это уже скорее хитрость машины, "Никроны-2045", которую мы в нашем издательстве зовем Никой. Утомившись гнать мегабайты текста, Ника иногда начинает подхалтуривать. То есть повторяться. И это мошенничество приходится разоблачать опять же мне. Нет, у меня отнюдь не фотографическая память, да и запоминать всю эту чушь себе дороже. Я узнаю повторы по языковым огрехам, которые однажды уже отловил и переправил. Такие вещи мне никогда не забыть, ибо так устроен мой чертов корректорский мозг.
   Впрочем, я чуток слукавил. Это, конечно, большой секрет фирмы, но шила в мешке не утаишь. Киберрайтер "Никрона", несомненно, гениальнейшее изобретение, и в то же время истинный ценитель всегда отличит созданное роботом от созданного человеком. Я не умею писать, я не творец. Но мне дано чувствовать фальшь, неточности, искусственность описываемых событий. Есть телесериалы и есть гениальное кино. Ника ориентирована на поток, и все же политика нашего издательства -- больше естественной гармонии. Именно так я, как и всякий современный корректор, стал продолжением машины. Ее сердцем или душой, если говорить пафосно. А если еще пафоснее -- Вдыхающим жизнь. В тексты. На том и стою, за то и выдают мне зарплату.
   Наш директор, одышливый самодур, время от времени читает выправленные мной произведения Ники. Точнее, не то, что идет в печать, а то, что я делаю для себя и прячу в ящик стола. Нашу продукцию шеф не изучает никогда, если не поступает жалоб, а жалоб нам не поступает: мы удовлетворяем вкусы всех потребителей, даже шизофреников и извращенцев, которых с каждым годом, по статистике, становится все больше.
   Было дело, я стал свидетелем, как этот потный онанист дрочил под столом, получая, вероятно, высокоэстетическое наслаждение от подсунутого ему текста. Думаю, он до сих пор наивно считает, будто книга давно издана. Ха, первый же редактор-маркетолог зарубил бы ее, прочитав первых два-три абзаца!
   Раз уж сказал "А", надо перечислить и следующие буквы. Вы, наверное, уже поняли: у работников нашей сферы нелады с интимной жизнью. Кто пашет так, что оставшиеся часы может использовать лишь для сна, а кто от дефицита движения перестал интересоваться всем, в том числе -- противоположным полом. Признаться, я пока отношусь скорее к первой категории, а симпатичные девушки вызывают во мне вполне естественные чувства. Но, увы, в издательстве таких девушек нет. Была, помнится, одна. Секретарша... сейчас и не вспомню ее имени... стройненькая такая, каштановые кудри, волосы мыском на лбу, словно шапочка, нос уточкой, ресницы до бровей... нет, так и не вспомню, как звали... Засматривался я на нее со страшной силой, все прикидывал, как бы так подойти, чтобы реноме свое не подмочить и под гриф "служебный роман" личное дело не загнать. Все-таки однажды подошел... И тут она заговорила...
   Словом, больше мы не общались. Вскоре она была уволена, подозреваю, оттого, что побрезговала нашим шефом. Но тут я ее отлично понимаю: запах у него изо рта идет просто нестерпимый, любое помещение пропитывается им в считанные минуты. И остается бедняге тихо онанировать в своем кабинете, разглядывая репродукции великих мастеров, перечитывая классику, ну или, на худой конец, наши с Никой более или менее задушевные творения. Вот что значит -- деньги есть, а счастья-то не видно...
   Что ж, вот вам теперь и второе "шило в мешке". Но это уже моя тайна, поэтому -- т-с-с! Когда наш директор уехал в какой-то санаторий или на очередной курорт, мы с Никой чуть-чуть расслабились. Киберрайтер продолжала гнать вариации слезоточивых сериалов, где все по сто раз женились, разводились и беременели, штамповать тома саг о великих магах и чародеях, строгать ёрнические детективы с великолепными и непобедимыми, хотя и чуть-чуть умственно отсталыми главными героинями... Словом, работа кипела, и отсутствия шефа, как обычно, никто, кроме меня, не заметил. Ознакомившись со здешним распорядком за семь лет в своей должности, я решил, что пора рискнуть. Все-таки в глубине души, еще не совсем превратившейся в офисного сухого червяка, ваш покорный слуга остался авантюристом. Эксперимент заключался не в том, чтобы что-то делать, а наоборот. Все три недели отсутствия директора я не притрагивался ни к одному тексту, только дорабатывал старые -- те, которые однажды зацепили идеей меня самого и до которых никак не доходили руки. Тексты "для ограниченного круга ценителей прозы".
   Вы, наверное, посмеетесь, но своими идеями насчет эксперимента я поделился с Никой, а она мне ответила без звука, короткой строкой: "Это будет скандал!". Я предложил ей поспорить, и она самостоятельно сочинила алгоритм спора, где в итоге проигравший должен будет громко кукарекать.
   Опущу подробности. Киберрайтеру еще долго пришлось пугать моих коллег внезапными петушиными криками.
   Можете себе представить? Ни один читатель не заметил разницы! И с тех пор я, по сути совершенно ненужный, только создаю видимость работы. Ну и еще иногда вылавливаю Никины самоповторы, в ответ на что она ворчит как настоящая законная супруга, делает вид, будто повисает, но потом все же снисходит до меня и переделывает огрехи.
   Что-то я заболтался. На часах уже десять вечера -- благо, июль, длинный день и до сих пор светло.
   -- Хватит на сегодня, -- сказал, обращаясь к Нике.
   -- Что надумал? -- прошептала она, снабдив устную речь подстрочником на мониторе.
   -- Да ничего, Победушка моя, ничего... Надоело все. Выключаемся и до завтра.
   Вздохнула. Вижу: знает, что я уже все решил. Они чуткие, эти сложные электронные существа. И отзывчивые, но лишь к тем, кто любит их и к кому привязываются они сами. А я их люблю, ведь еще ни один кибер-организм не сделал мне подлости, не предал, не попытался навязать свою волю, шантажировать или унизить. Они как животные, эти машины, только сделаны нами, вот и вся разница.
   -- Прощай, -- вымолвила она перед тем, как отключиться. -- Удачи тебе там, Вдыхающий жизнь!
   Черт! Я остолбенел. Это свое прозвище мне доводилось произносить только в глубине души. Но хитрый киберрайтер уже погас, чтобы не отвечать.
   -- Прощай, Победа. Сделай их тут... всех!
   Я вытряхнул содержимое своего ящика в спортивную сумку, кинул сверху две книги, задернул "молнию", положил на стол бумагу с заявлением и напоследок погладил Нику по панели монитора.
   Улица заглотила меня в свой жаркий и пыльный вакуум. После охлажденного кондиционером офиса я как рыба на берегу беспомощно раскрывал рот, пытаясь ухватить хоть немного животворного воздуха, но тут же, точно назло, проехал смердящий автобус, презрительно чихнув мне едва ли не в лицо едким выхлопом.
   Невзирая на поздний час, на тротуарах было не протолкнуться, а дороги то и дело страдали осложненными формами запоров. И это еще далеко не центр города!
   В робких сумерках, возле маленькой клумбочки у фасада издательства, ждал меня мой преданный Волчок. Он мог лежать изваянием, в течение многих часов пропуская мимо себя тысячи тысяч ног прохожих, зато потом вприпрыжку трусить рядом со мной и баловаться.
   Его внешний вид иногда пугал встречных. Не раз, бывало, экзальтированные дамочки начинали голосить: "Безобразие! Кто притащил в город волка?!". Приходилось объяснять, что настоящие волки -- они плоские и долговязые, с хвостом-лопатой, а мой Волчок -- широкогрудый, коренастый, истинный двортерьер, даже хвост у него иногда запрокидывается на спину большим пушистым крючком. Это их не убеждало. "А отчего это у него глаза такие, как у убийцы? Почему без поводка и намордника?" -- с подозрением переспрашивали тогда представительницы нашей целевой аудитории в жанре "сентиментальный женский роман" и щурились, правда, все больше на меня, а не на кристально-голубые глаза Волчка. Приходилось доставать последний козырь, который действовал всегда и который я таскал с собой повсюду, чтобы не иметь дела с властями: вдруг какой-нибудь слабонервной взбредет в голову вызвать патруль -- "волк" ведь...
   Нет, ну их всех к дьяволу! Вон отсюда, на юг, я ни разу еще не видел настоящего моря! Гори этот город, больной, словно тухлое нутро нашего шефа, синим пламенем! Если есть на Земле местечко, кроме полюсов, где людей не сыщешь в радиусе десяти километров -- это территория для меня. Но... нет таких с 2023 года... Уж хотя бы просто увидеть море, хоть какое!
   -- Есть до Сочи билеты? -- отстояв на вокзале чудовищную очередь (и уже совсем стемнело), я наклонился к микрофону в окошке регистратора.
   Устройство тут же выхватило изображение Волчка, послушно жмущегося к моей ноге.
   -- С животными нельзя! -- возмущенно, почти цитируя классика, выговорил мне робот-регистратор.
   Черт, снова забыл. Досадливо крякнув, я выложил в специальный поддон техпаспорт на собаку. Карточка уехала в недра камеры билетера, там параметры Волчка были придирчиво отсканированы.
   -- Прошу прощения, -- пластик выехал обратно, и я подобрал его, чтобы снова упрятать в карман; могу поклясться, в тоне робота послышались нотки раскаяния. -- Есть билеты на ночной рейс, на три-семнадцать. Оформлять?
   -- С киборгами-животными, значит, можно? -- без злости поддел я регистратора и на сей раз подал уже свои документы. -- Конечно, оформлять.
   Мы вдвоем с Волчком стояли под луной на четвертой платформе и ждали железного избавителя, который в три-семнадцать по расписанию увезет нас к морю, чайкам и пальмам. Хорошая идея -- ночной рейс: рядом с нами не было больше ни единой души, ни единого тела. Ни от кого не следует ждать неадекватных реакций, воплей, падений в обмороки и истерических припадков, потому что...
   -- Я давно хотел предложить тебе эту поездку, Кирилл, но не решался, -- облизнувшись, проговорил Волчок.
   Помолчали. Я положил руку на его теплую макушку, между ушами.
   -- Знаешь, Волч, я сегодня один текст дорабатывал за Никой. Про небесную канцелярию или что-то в этом роде. Зацепил меня рассказец. И мне кажется, что, устав дробиться между нами, никчемными, бедные души предпочли воплощение в более совершенных устройствах. То есть, в вас...
   -- Ох, смотри, крамольник! -- пес подмигнул. -- Сожгут тебя за такие идеи в крематории и регистрационного номера не спросят.
   -- Двум смертям не бывать, а одну еще доказать надо.
   Электронный коррек... стрелочник перевел стрелки путей, и вдалеке зажегся синий семафор.
   С адским перестуком к платформе подлетел шестьсот шестьдесят шестой сверхскорый до Сочи. Луна стыдливо занырнула в облако. Ура! Всего каких-то двое с половиной суток -- и мы с Волчком увидим море! А там -- хоть в крематорий без паспорта!
   Счастливо оставаться!